Когда коронавирусом болеет врач

История выздоровления от COVID-19 ивано-франковского онкохирурга

Павел Семенив – онкохирург высшей категории, заместитель директора Прикарпатского клинического онкологического центра Ивано-Франковского областного совета.

Павел Михайлович всегда проявлял открытость и дружелюбие к СМИ. Искренним был он и в этот раз. Когда корреспондент Укринформа позвонила врачу, он попросил перезвонить ему через несколько минут, поскольку должен проверить капельницу жены. Оказывается, Павел Семенив вместе с женой находятся в Ивано-Франковской центральной городской клинической больнице, куда их госпитализировали с пневмониями и где ему приходится бороться с коварным коронавирусом.

О СИМПТОМАХ

Все началось еще до Пасхи. Коллеги по работе что-то заметили по моему выражению лица. Хотя я себя хорошо чувствовал. Посоветовали сделать снимок легких. Я сделал компьютерную томографию. Это был четверг, перед Пасхой. Снимок был нормальный, и это меня успокоило. Мы отпраздновали Пасху, и уже на третий день после праздников я пришел на работу, а там мне снова говорят, что я плохо выгляжу. Тогда я сделал быстрый тест на коронавирус, потому что они были у нас в онкоцентре. Тест – отрицательный. Поехал домой. Уже после обеда почувствовал, что у меня появилась температура. Померил – 37,8, потом 38,5. Жена дает «Фервекс», он не снимает. Уколола анальгин с димедролом – и это тоже не помогло снять температуру. Тогда в ход пошли еще народные методы, и горячка спала. На утро среды я звоню нашему рентгенологу, спрашиваю, что делать, а он мне: «Берите свое семейство и едьте к нам». Я, жена и дочь приезжаем. Первому делают снимок мне, это – через шесть дней после предыдущего. Фактически за это время никаких изменений в легких не должно быть, а здесь – двусторонняя пневмония. У жены – правосторонняя, у дочки, слава Богу, все спокойно. Тогда я позвонил начмеду в центральную городскую клиническую больницу и нас госпитализировали. Уже в приемном покое нам сделали быстрые тесты, у меня он был положительный, у жены – отрицательный. В день госпитализации нам назначили антибиотики, и температура сразу нормализовалась.

О ЛЕЧЕНИИ

На второй день в стационаре все было нормально. На пятницу снова чувствую температуру, и появляется новый симптом – тяжелое дыхание, удушье. Врач уколол дексаметазон, а в палату доставили концентрат кислорода. Стало легче. На следующий день меня перевели в реанимацию. Там сразу заменили антибиотик на «Моксимак», дали кислород – и все нормализовалось. Фактически на кислородной маске я был 4 дня в реанимации. Температура стабилизировалась, кашля нет, поэтому меня вернули в терапию. Я даже пожелал пройтись пешком с третьего на четвертый этаж, чтобы оценить свое состояние. Когда вернулся в терапевтическое отделение, мне во второй раз сделали ПЦР-исследование, и оно снова было положительным. У дочки и жены – тесты отрицательные. Теперь у меня тут осталась реабилитация, это дыхательные упражнения и другое. И я жду отрицательного ПЦР-теста... Плаквенил не назначали. Только азитромицин и моксимак. Когда меня перевели из реанимации, я еще дышал кислородом. Теперь он мне уже не нужен. До ШВЛ, слава Богу, дело не дошло. Наши ИВЛ-аппараты – не из последнего поколения, они не могут определять газовый состав крови, не имеют необходимых параметров... Фактически, эти аппараты нужны в крайних случаях, когда пациенты попадают с тяжелой легочной недостаточностью после затяжного лечения дома. Здесь больница хорошо обеспечена кислородом, а он нужен многим пациентам. У меня болезнь проявилась только температурой. Кашля не было совсем.

ОБ ИНФИЦИРОВАНИИ

Имею предположение, что инфицировался на работе. Почему? Потому что всегда у меня автомобильный маршрут: с дома – на работу. Бывало, что заезжал за продуктами, но придерживался всех правил: в маске и перчатках. Впрочем, у нас на работе до этого были зарегистрированы случаи заболевания коронавирусом. В радиологическом отделении, например. Первой заболела медсестричка, потом еще добавились случаи: и медсестры, и врачи... То будто пошла цепная реакция. Я тоже был в радиологии, у меня были вопросы по поводу больных. Но сказать, там инфицировался или нет, нереально... Я пенсионного возраста, мне 62. В операционную я уже не ходил, поставил себе барьер в этом. Занимался бумажной работой в кабинете. У нас много врачей написали об этом заявления. Кроме того, у нас тогда ограничили прием пациентов почти наполовину, в стационаре – тоже на 50%. В поликлинику и стационар пропускали персонал так, чтобы не было столпотворения возле регистратуры и кабинетов. Никаких родственников в стационар к пациентам не пропускали. Все общение происходило на улице. Я считаю, что тогда мы приняли необходимые меры.

О БОЛЬНИЦЕ

Сравнить наш онкоцентр и эту больницу, в которой я сейчас нахожусь, невозможно, потому что здесь люди работают с больными коронавирусом. Поэтому, понятно, что защита здесь на высшем уровне. Здесь все в защитных комбинезонах: от завотделением до санитарки. Очки, маски – все есть. Нет ни одного посещения. Есть волонтеры. Если есть потребность в лекарствах, которых нет в больнице или в аптечном пункте на территории учреждения, то волонтеры доставляют все необходимое. Дорогое ли лечение? В начале нас обеспечили на все 100%. Уже в реанимации пришлось докупить лекарства. Мы нашли их через Интернет. Фактически покупали только моксимак. Его стоимость – 180 гривен за флакон. Для себя покупал 7 таких, для жены – 10. Я не считаю, что это большие деньги, потому что здоровье важнее. Отношение персонала здесь замечательное. Питаемся в больнице. Есть столовая. Пациенты – в масках, сохраняем дистанцию. Посуда – своя. Санузел и холодильники в палатах.

О ПОСЛЕДСТВИЯХ

Чего боятся врачи и медсестры? Нет стойкого иммунитета. Нередки случаи, когда люди уходят домой (из больницы – авт.) , а через некоторое время возвращаются. Это – один момент, который настораживает. Второй – изменения в легких остаются. Тот же фиброз. У кого-то больше, у кого-то - меньше. Никто не может этого спрогнозировать. Я бы благодарил Бога, если бы чувствовал себя и дальше так, как сейчас. Но от этого никто не застрахован. Вчера мне звонили с работы, из охраны труда. Спрашивали, интересовались. Но я говорю, мне не инвалидность нужна, а здоровье. Как я могу доказать, что инфицировался на работе? Это нереально.

О МЕДИЦИНСКОЙ РЕФОРМЕ

Наше учреждение относится к тем, которые «за» медицинскую реформу на вторичном и третичном уровне. Почему? Потому что у нас нормальное финансирование. У нас есть радиология, химиотерапия. За счет этого нашим всем специалистам повысили зарплаты. В проигрыше – фтизиатрическая и психиатрическая службы... Стоимость пакетов медуслуг – разная. Мои коллеги из районных уровней зарегистрировали пакеты по оказанию паллиативной помощи, но там – мизер в финансировании. Поэтому здесь однозначно сказать ничего нельзя. Кто-то в выигрыше, кто-то - проиграл. Но я считаю, что к старому не может быть возврата. В медицине не должно быть уравниловки. Даже на примере нашего учреждения: кто-то работает лучше, кто-то хуже... У нас есть пакет по оказанию хирургической помощи, но стоимость пакетов по химиотерапии и радиологии составляет, соответственно, 30 и 40 миллионов гривен. В то время как четыре отделения, которые оказывают хирургический компонент онкобольным, имеют пакет 2,5 миллиона. Вот можете посчитать, за счет чего наше учреждение в выигрыше. Исключительно благодаря химио- и лучевой терапии. Раньше была уравниловка, финансировали из государственного бюджета, помогали из местных. Был план выполнения койко-мест. Требовали, чтобы люди из других городов платили благотворительные взносы. Вот, например, из Тернопольской области и из Закарпатье людям территориально было удобнее лечиться у нас. Однако они должны были писать для госпитализации заявления, поскольку считались «иногородними». Указывали, что у них дети или родственники в Ивано-Франковске. Сейчас такая потребность отпала. Человек получил возможность лечиться в любом месте. Деньги идут за пациентом. И мы заинтересованы, чтобы пациенты лечились у нас. Все препараты есть. У нас нет только линейного ускорителя для лучевой терапии. В народе говорят – «пушки», облучения. Впрочем, сегодня речь идет и о нем. Аппарат МРТ у нас из последнего поколения, есть все для компьютерной томографии, эндоскопии, патгистологии, УЗИ. То есть, в плане диагностики мы обеспечены неплохо.

Почему я выбрал Ивано-Франковскую центральную городскую клиническую больницу при госпитализации с пневмонией? Решение принял спонтанно. Я подумал, что здесь нормальная реанимация. Так, на всякий случай...

P.S. Пока готовился материал, у Павла Семенива первый ПЦР-тест дал отрицательный результат на наличие коронавируса, что может означать только одно – врач выздоравливает. По состоянию на 20 мая на Прикарпатье лабораторно COVID-19 подтвердили у 296 медиков, из них 171 – выздоровели.