Экстраординарное напряжение на Ближнем Востоке, с которого начался 2020 года, похоже, пошло на убыль. Третьей мировой пока не будет – это общий тон публикаций во всем мире.
Ликвидация американским дроном 3 января вблизи международного аэропорта Багдада одной из ключевых фигур в руководстве Ирана – генерала Касема Сулеймани – привела к цепи крайне опасных событий, но катастрофа украинского лайнера сразу после взлета с тегеранского аэропорта, похоже, была на пике этого процесса. Известно, что одной из основных версий трагедии является ошибка иранской ПВО, которая ожидала американский ответы на ракетную атаку Ирана на две военно-воздушные базы на территории Ирака. Если окажется, что это действительно так, то придется признать: 176 пассажиров и членов экипажа украинского Боинга стали жертвами войны, которую никто не собирался начинать, по крайней мере, пока. Как еще можно расценить информацию, правда, неофициальную, о том, что Иран предупредил США об атаке, и это позволило американцам избежать жертв, а следовательно - безальтернативной необходимости отвечать жестко? И официальное обращение Дональда Трампа по этому поводу, соответственно, не содержало воинственной риторики, а свелось практически к обещанию новых экономических санкций против Ирана.
Тогда как квалифицировать ликвидацию генерала Сулеймани? Это был, одновременно, ответ США на многочисленные теракты против американских военных и захват американского посольства в Багдаде шиитскими отрядами, а также доказательство того, что Штаты остаются самой мощной и влиятельной силой на Ближнем Востоке. Все, что произошло в течение следующих дней – до 8 января включительно – служит подтверждением этого факта. Но это не значит, что конфликт остынет сам собой. Стоит готовиться к продолжению прокси-войны между США и Ираном, акциям возмездия, к терактам, в частности.
Иракский узел ракетными атаками не разрубишь...
Всю вторую половину 20129 года американцы должны были отвечать иранскому руководству: за нарушение свободы мореплавания в Персидском заливе, за ракетное нападение на нефтяные заводы Саудовской Аравии в Абкайке и Хурайсы, за атаки на военные базы, наконец, за тот же захват посольства в Багдаде. И это все вызывало лишь дальнейшую эскалацию конфликта, где основной мишенью остаются американские дипломаты и военные, не считая гражданское население соседних стран.
Иранские чиновники, похоже, не надеялись на подобное развитие событий, учитывая ход импичмента Дональду Трампу. Казалось, и в Тегеране, и в Вашингтоне должны уделять больше внимания протестам и процессам у себя дома, чем вызовам извне. Оказалось, что это не так. Ставка сделана на внешний военный успех, на фоне которого можно будет решить внутренние проблемы. Собственно, заявление Ирана о 80 американцах (реальная цифра - 0), погибших в результате ракетной атаки в ночь на 8 января - это попытка направить развитие своей внутриполитической ситуации именно в эту сторону. Абсолютное большинство иранцев привыкли верить своим. А значит «победного» настроения им не испортят ни 56 погибших в давке на похоронах генерала Сулеймани, ни жертвы украинского Боинга.
А практику Сулеймани продолжит его преемник генерал Эсмаил Каяни, к тому же на элитное спецподразделение «Эль-Кудс» Корпуса Стражей Исламской Революции выделено дополнительных 223 млн долл. (!). Так, в лице Касема Сулеймани Иран потерял не только популярного в народе военного, но и потенциального политика, ведь его пророчили, как реального претендента на пост президента страны, который мог бы изменить идеологический климат Ирана с радикально исламистского в сторону секулярного национализма.
В новых обстоятельствах возникла проблема и субъектности Ирака, руководство которого во главе с премьер-министром Адилем Абдул-Махди демонстрирует стремление как можно быстрее избавиться от вооруженных американцев на своей территории. Насколько это искренне - большой вопрос, но риторика, которую можно представить и как «маневры в восточном духе», - именно такова. Политическое положение в Ираке более чем тяжелое: с осени 2019 года не утихают антиправительственные протесты. В основном они происходят с участием шиитского большинства и его отрядов. Повод для них, который на поверхности, - коррупция и безработица, но, кроме всего этого, есть еще иранское желание контролировать Ирак. Вследствие протестов уже погибло 400 человек. А всего, по данным ООН, по состоянию на конец 2019 года в Ираке находятся 1,8 млн внутренне перемещенных лиц, а 6,7 млн человек нуждаются в гуманитарной помощи.
В международном аспекте Ирак - перекресток многих региональных конфликтов, в частности между Саудовской Аравией и Ираном, Катаром и Саудовской Аравией. Эти противоречия отражаются на иракском политикуме, где основную роль играют мусульмане-шииты, а сунниты остаются на обочине. Именно такая нестабильная страна как Ирак «идеальное место» для противостояния двух государств - ядерных США и «почти» ядерного Ирана. И в этих обстоятельствах иракские лидеры стремятся избежать подобной участи, но как говорится «имеем то, что имеем».
От нефти проигрывает Иран вместе с Индией и Китаем
Экономическая сторону американо-иранского противостояния иногда важнее, чем военная или политическая. Дело в режиме санкций, под которыми Иран живет последние 40 лет. «Новые» санкции, наложенные президентом США Дональдом Трампом в 2018-2019 годах, были направлены на ограничение торговли основными предметами иранского экспорта: автомобили, нефть и нефтепродукты, а также финансовый сектор. Результат налицо - если в начале 2018 года Иран добывал 3,8 млн баррелей нефти в день, то в декабря 2019 году эта цифра уже снизилась до 2,1 млн (данные ОПЕК).
Еда и лекарства не являются объектом американских санкций, хотя в этом случае назревает конфликт Вашингтона не так с Тегераном, как с Брюсселем. Ведь именно со стороны ЕС идет основная гуманитарная помощь в Иран.
Стоит отметить, что в смысле антииранских санкций еще есть куда «расти». По крайней мере отключение от Интернет-сервисов может спровоцировать возобновление протестов в Иране.
Способен ли Трамп на дальнейшие жесткие действия в вопросе санкций? От этого будет зависеть не только ситуация на мировом рынке энергоносителей, но и отношения Штатов с «друзьями» Ирана – Индией, Китаем и Россией. С одной стороны эти страны не хотят «ухудшения» отношений с Вашингтоном, а с другой продолжат использовать американско-иранскую напряженность в своих интересах. Китай заинтересован в переговорах о торговле со Штатами, а Россия стремится снять санкции, наложенные за агрессию против Украины. Индия, оставаясь основным импортером иранской нефти и ключевым игроком в регионе Южной Азии стремится реализовать геополитические амбиции в борьбе с Китаем и Пакистаном.
Ирану в этом случае ничего не остается, как искать альтернативы, с помощью которых можно будет обойти американские санкции. Здесь стоит обратить внимание на недавнее заявление президента Ирана Хасана Роухани о создании собственной криптовалюты, в пику «долларовой гегемонии». Впрочем, зная о предыдущем опыте Венесуэлы и России, куда реалистичнее выглядит использование Ираном китайского петроюаня.
США за последние 10 лет существенно нарастили свой нефтяной потенциал, и сейчас производят до 13 млн баррелей нефти в день. Штаты стали крупнейшим производителем нефти в мире. И поэтому рост цен на нефть навредит не так Штатам, как Индии с Китаем. У Ирана еще остается опция перекрыть полностью Ормузский пролив, через который ежедневно транспортируется 18 млн. баррелей ближневосточной нефти. Ну, это уже будет война ...
(А)симметричного ответа стоит ждать где угодно...
Поэтому иранский ответ будет носить скорее тактический, чем стратегический характер. А стратегическая цель Тегерана - вытеснения сил коалиции во главе с американцами из Ирака и с Ближнего Востока в целом. Насколько это реально? Чисто военная победа здесь невозможна: слишком разные потенциалы. Но давление на правительства в Европе и Северной Америке - это реально. Для этого существуют террористические акты. Или нападения на базы (как вот в ночь на 8 января). Видимо, «традиционно» не исключен вариант и терактов в отношении третьих сторон: в частности нападение на Израиль со стороны Ливана силами Хезболлы.
Штаты, в отличие от Ирана решают стратегические задачи - сохранить свое влияние на Ближнем Востоке, учитывая при этом интересы стратегических союзников в регионе (Израиль, Саудовская Аравия) и минимизировав собственные потери. Пяти тысяч американских военнослужащих, которые сейчас дислоцированы в Ираке, вряд ли хватит для отражения полномасштабной атаки иранских парамилитарных групп. Вот над этим, похоже, и придется сейчас думать Дональду Трампу.
Но одно стало понятно в эти дни: Вашингтон и Тегеран сейчас не заинтересованы в прямом противостоянии. Американское общество, как и вся западная цивилизация, вряд ли готово к полномасштабной войне, а Иран чисто экономически не потянет колоссальные затраты. То есть, все и останется в рамках прокси-войны, где ключевую роль будет играть кибербезопасность, экономическое давление и одиночные теракты. К тому же в этом году пройдут выборы в США, Израиле и Иране - ключевых игроках на Ближнем Востоке. Вот после них и посмотрим.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
