Два референдума – две судьбы

Не секрет, что каждому человеку не чужда ностальгия. И в этом случае я не исключение. Правда, то, о чем я хочу рассказать, вряд ли можно обозначить как «легкую грусть». Скорее, «размышления на тему».

18 лет назад 1 декабря 1991 года в Украине был проведен референдум в поддержку акта о независимости. В нем тогда принимало участие не меньше 80% избирателей, из которых около 90% подтвердили свое позитивное отношение к независимой Украине.

Сейчас, имея колоссальный опыт избирательных кампаний, мы понимаем, что тогда это было не совсем правильно. Однако факт, что народ, и элита сошлись в том, что независимость – наименьшее зло, чем возможные непредсказуемые последствия дальнейшего развала СССР, остается фактом.

Позволю себе сделать небольшое отступление, чтобы напомнить, что у декабрьского референдума, на самом деле, есть предыстория. Он возник в результате острейшей борьбы, но не в Киеве, а в Москве – межу силовиками, Горбачевым и восходящей группой Ельцина, которую на тот момент сильно поддерживал Запад.

Через несколько дней после попытки государственного переворота, слегка опомнившись от страха, высшая киевская номенклатура быстренько провозгласила независимость Украины от Москвы.

Это тогда устроило и Ельцина, который хотел любым путем убрать Горбачева, даже путем уничтожения СССР. Такое поведение мне чем-то напоминает «страсть» Ющенко, который тоже не останавливается ни перед чем, лишь бы не допустить своих политических противников к власти. Только он забывает, что на этот раз мы – «маленькая страна», которая вряд ли сможет повторить чудо 1991 года.

Первый референдум в поддержку обновленного союза, который проводил Михаил Горбачев, дал точно такой же результат, но с прямо противоположной характеристикой. И это говорит о том, что на самом деле население уже тогда легко реагировало на мессиджи, посылаемые политической элитой, которые, по сути своей, были ЕЕ мнением, а отнюдь не народа.

Республиканская компартийная элита очень боялась неуправляемого Горбачева, она просто не понимала его. Она очень боялась угрозы дестабилизации ситуации в стране. И еще – как это ни пикантно, элита боялась, что перестройка приведет к дефрагментации СССР, целостные куски которого было предпочтительно сохранить за собой.

Кстати в этой ситуации – и это еще одна пикантность, в случае успешного первого референдума, у Восточной Украины была абсолютно реальная возможность безболезненного стопроцентного отхода от Украины. В 2004 году эта вероятность уже составляла не более 30%. А сейчас такой возможности практически нет – чтобы там ни говорили кремлевские политтехнологи или сторонники сепаратизма в Украине.

Я часто думаю, а что было бы, если бы история повернулась вспять и в Украине после первого референдума «За обновление Союза» не было второго – «За независимость»?

Полагаю, мы имели бы Конфедерацию каких-нибудь демократических государств – конфедеративный Советский Союз, который, скорее всего, пошел бы по пути Китая. Экономические и демократические процессы стали бы пробивать себе дорогу, но самое главное – элиты очень быстро занялись бы приватизацией при сохранении административно-командной системы. И Путин появился бы гораздо быстрее, а не через 16 лет, как это произошло в Кремле.

Но этого не произошло. И дело тут отнюдь не в тайных кознях Запада, а в том, что тогда – за несколько месяцев до описываемых событий, республиканские компартии стали активно выдвигать псевдонационалистические лозунги, а в России, впервые за сто лет, появилась своя собственная российская компартия. И это вошло «в пике» не столько с другими компартиями, сколько с самим Кремлем, который до этого всегда чувствовал себя центром Империи.

Откровенно говоря, в России правящая коммунистическая партия, в которой преобладали бы русские, так и не появилась. Но конфликт между ее зародышем и кремлевской властью привел к тому, что Москва оказалась сильно ослаблена, а это, в свою очередь, позволило национальным компартиям взять власть в своих республиках. В том числе и в Киеве, в Украине, где после попытки российского государственного переворота в августе 1991 года и проведения собственного референдума, в соответствии с постановлением Верховной Рады 24 августа была провозглашена Независимость.

Надо отдать должное – это был не просто референдум о независимости. Но – и, быть может, это прозвучит несколько неблагодарно – сейчас уже это не имеет столь большого значения.

Да, это был первый сильный референдум, который признали и элиты, и население, и внешняя среда – как Москва, так и Запад. Но он стал и последним. С тех пор в Украине не удалось провести ни одного серьезного референдума, как некоего демократического и сильно действующего средства – диалога между властью и населением.

Мы пошли по пути проведения выборов и сейчас постепенно подходим к их полной формализации. Контролируемые группы электората легко реагируют на мессиджи своих лидеров, которые являются управлением. Но таким, которое в период кризиса неприемлемо.

И, таким образом, перед нами снова возникают вопросы: а) как нам совершенствовать выборную систему и сами выборы?; б) как попытаться вернуться к практике референдумов?

Может быть не настолько судьбоносных, как референдум первого декабря, но хотя бы таких, которые заставят элиту выслушать ВЕРДИКТ народа о ситуации в нашей стране.