30 лет назад в стране под названием СССР произошла попытка государственного переворота, которая привела к окончательному распаду советской империи
В августе 1991 года ничто не предвещало обывателю головокружительных драматических политических сюжетов с далеко идущими последствиями. Последний месяц лета обещал быть спокойным. Все - от Москвы до Вашингтона - отдыхали. Весть о военном перевороте в Москве, организованном ближайшими сподвижниками Горбачева, прикрывшимися аббревиатурой ГКЧП, всколыхнула мир.
Высокопоставленные мятежники, которые пытались таким образом предотвратить подписание нового Союзного договора и повернуть историю вспять, по большому счету, лишь ускорили распад Советского Союза. Поэтому вспомним событие, ставшее одним из ключевых моментов в реинкарнации украинской независимости. Кто стоял за организацией путча и кто был его вдохновителем? Чего добивались мятежники? Как отреагировал Запад? Что происходило в Украине? И, наконец, какими были последствия августовского противостояния в Москве?
«Отечество в опасности», или Омерзительная восьмерка
КГБ и высшие военные чины, наиболее шовинистически и прокоммунистически настроенная московская элита, панически боялись распада СССР. А горбачевская политика гласности способствовала усилению борьбы за независимость республик: в Закавказье, Прибалтике, Молдове, Украине. 20 августа 1991 года предстояло подписать новый Союзный договор - без участия Украины, заметьте (об этом красноречивом факте уже мало кто помнит. - Ред.), Что, по сути, уже означало распад СССР. Путчисты решили действовать на опережение и любой ценой спасать империю, которая сыпалась на их глазах, как карточный домик.
Одним из идейных вдохновителей и главных руководителей путча был Владимир Крючков - председатель КГБ СССР. Кроме него участие в перевороте принимали министр обороны Дмитрий Язов, министр внутренних дел Борис Пуго, вице-президент СССР Геннадий Янаев (его назначили главой хунты), Валентин Павлов, премьер-министр СССР, Олег Бакланов, первый заместитель Председателя Совета обороны СССР, Василий Стародубцев , председатель Крестьянского союза СССР и Александр Тизяков, президент Ассоциации государственных предприятий и объединений промышленности, транспорта и связи. Эта восьмерка, а фактически четверка - Крючков, Пуго, Язов и Павлов - весь силовой блок империи - и стали главными мятежниками трехдневного августовского путча в Москве.
Сначала, как только Горбачев пришел к власти, на него возлагали определенные надежды, но вскоре и высшее партийное руководство, и верхушка КГБ поняли, что его шаги - угроза режиму. В марте 1990 года была отменена шестая статья Конституции СССР о «руководящей» роли партии. «Без партийного руководства органы КГБ превратятся в тупых ремесленников», - заявил Владимир Крючков. В июне 1991 года, на закрытом заседании Верховного Совета СССР, выступая с докладом, он также говорил и об «агентах влияния», которые якобы представляют серьезную угрозу советскому строю.
Впрочем, не только «союзный вопрос» был причиной мятежа. После подписания Союзного договора, Горбачев намеревался освободить от должностей Крючкова и Пуго - об этом главный кагэбист СССР узнал, подслушав разговор, который состоялся 29 июля 1991 г. на даче в Ново-Огарёво между Горбачевым, Ельциным и Назарбаевым. Они обсуждали изменения, которые должны произойти после подписания Союзного договора. Поэтому был брошен клич «спасать Отечество и урожай», а заодно и себя...
Были ли те, кто сомневался в целесообразности путча? Были. Например, одним из скептиков оказался Александр Бессмертных - тогдашний министр иностранных дел СССР. Он отозвал свою подпись, вполне логично отметив, что мир изменился, страна нуждается в кредитах, но... «кто нам их даст, если мы устроили военный переворот?»
Форосский узник
Михаил Горбачев с 4 августа находился на отдыхе в Крыму. 18 августа, в последний день отпуска, по приказу Крючкова его изолировали на даче в Форосе, отключив связь. Руководитель СССР оказался в ловушке. Подобная система охраны была выстроена еще при Сталине, когда первых лиц государства окружали настолько плотной опекой, что политик фактически становился заложником служб безопасности. А еще Горбачева очень напугал расстрел супругов Чаушеску в Румынии в декабре 1989 года. Президент СССР значительно усилил свою охрану, но подчинялась она не ему, а Крючкову.
В тот же день, 18 августа, из Москвы в Форос прибыла делегация, в состав которой вошли глава администрации президента Валерий Болдин, два секретаря ЦК КПСС и командующий советских сухопутных войск генерал Валентин Варенников. Они пытались склонить Горбачева на свою сторону. Горбачев сначала подозревал, что за мятежом стоит Ельцин. Президент СССР беспокоился, что Ельцин в последний момент откажется подписывать Союзный договор и вынесет этот вопрос на всероссийский референдум. К тому же, он до последнего делился своими навязчивыми страхами со своим ближайшим окружением, в том числе и с Крючковым. То есть, пока Горбачев подозревал в заговоре Ельцина, мятеж осуществили его ближайшие подчиненные; те, кому он больше всего доверял. Гости предложили Горбачеву: или он подписывает указ о введении чрезвычайного положения, или временно передает свои полномочия Геннадию Янаеву, сам остается в Крыму по «медицинским причинам», а они тем временем выполнят в Москве всю «грязную работу». Однако вместо того, чтобы согласиться и подписать бумаги, которые ему подсовывали, Горбачев разъярился на эмиссаров, назвал их действия «неконституционными» и фактически выставил за дверь. Несолоно хлебавши, те вынуждены были возвращаться в Москву с пустыми руками. В самолете они хорошо выпили.
В Москве. Перейти рубикон
Крючков решил действовать по сценарию №2: к делу приобщили вице-президента Геннадия Янаева, который ничего о мятеже не знал. Его «выцепили» с какого-то банкета, конечно, тоже «под мухой» и убедили, что Горбачев находится в плохом состоянии, поэтому именно он и должен взять на себя все его полномочия. Янаев сначала сопротивлялся, ведь не так давно, примерно сутки назад говорил с Горбачевым, и ничто не указывало на плохое состояние его здоровья, но Крючков, как фокусник, достал указ, состоявший из одного предложения, всунул в руки ручку и сказал льстивым тоном: «Подписывайте, Геннадий Иванович...». И Янаев подписал: «В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента на основании статьи 127 (7) Конституции СССР приступил к исполнению обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 г.». Следующим документом, который подписал Янаев уже в качестве и.о.президента, был указ о создании Государственного Комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), куда кроме него, вошли Крючков, Язов, Павлов, Пуго и другие. Это были абсолютно антиконституционные действия, ведь даже Горбачев не имел полномочий вводить чрезвычайное положение, не согласовав его предварительно с республиканскими и союзным парламентами.
В 3:30 утра 19 августа Крючков созвал собрание высшего руководства КГБ, объявил о введении в стране чрезвычайного положения и о конце перестройки.
Первые новости о свержении Горбачева появились в советских СМИ 19 августа в шесть утра. По советскому телевидению - по всем трем каналам в течение дня - показывали балет «Лебединое озеро», звучала печальная музыка и через каждые 15-20 минут читались заявления ГКЧП. «Работаем, как в дни похорон руководителей СССР: музыка, балет и сообщения», - такое распоряжение получили сотрудники советского ТВ от путчистов.
В тот же день, 19 августа, в Москву были введены войска - части Таманской и Кантемировской дивизий. Всего в город было направлено почти 4000 человек личного состава, более 350 танков, около 300 бронетранспортеров и 420 грузовиков.
Ошеломленный Запад
Джордж Буш, подписав за три недели до того с президентом СССР Михаилом Горбачевым договор о СНВ (сокращении и ограничении стратегических и наступательных вооружений СССР-США; СНВ-1) и совершив 1 августа однодневный визит в Киев, отдыхал в своем летнем поместье в штате Мэн. Весть о военном перевороте в Москве прозвучала как гром среди ясного неба. ЦРУ прошляпило путч. Американская пресса сразу же подняла шум, обвиняя разведку в никудышной работе. Буш позвонил премьер-министру Великобритании Джону Мейджору и президенту Франции Франсуа Миттерану. Те тоже ничего не знали. Все новости - из СNN.
Фактически то же самое было и в Киеве. Как вспоминал тогдашний министр иностранных дел УССР Анатолий Зленко, «...Мы следили по СNN... У меня лично в кабинете был телевизор, я сам смотрел, и мы моментально давали информацию в Верховную Раду, ведь мало что знали из... официальных средств массовой информации...»
Запад беспокоило многое: например, продолжат ли путчисты начатый Горбачевым вывод войск из Восточной Европы, будут ли выполнять договор об СНВ, другие договоренности по ядерному оружию. Джордж Буш заявил, что пока будет продолжаться «внеконституционное» правления, помощь со стороны США будет заморожена. Однако и сжигать все мосты Запад не хотел. Например, Джордж Буш симпатизировал одному из путчистов - Геннадию Янаеву. Последний находился в президентском самолете Буша во время вояжа в Киев - Горбачев буквально «посадил на хвост» Бушу Янаева, чтобы тот мог видеть и слышать все, что будет происходить в украинской столице. Между Бушем и Янаевым возникли дружеские отношения. Поэтому американский президент сделал справедливое предположение, что Янаев не главный мятежник - главные - КГБ и военные чины.
Киев. Сонное царство
Леонид Кравчук, председатель Верховной Рады УССР, в то августовское утро, когда произошел путч, спал крепким сном у себя на даче в Конча-Заспе. Жена политика случайно услышала, как в кабинете на первом этаже упорно звонит один из правительственных телефонов. Звонил первый секретарь ЦК КПУ Станислав Гуренко: «Гуренко мне: «Спишь?» Говорю: «Сплю». - «А знаешь, что в Москве переворот?» Говорю: «Нет, впервые слышу...», - вспоминал позже Леонид Кравчук. Кравчук включил радио и сразу услышал обращение ГКЧП. Он внимательно его послушал и понял, что дела серьезные. Было примерно 6:10 утра. Гуренко звонил еще и по другой причине: встречи с Кравчуком, первым лицом советской Украины, требовал представитель и посланник ГКЧП генерал Варенников. Тот самый, что был накануне у Горбачева... Договорились встретиться в Верховной Раде. По дороге в Киев Кравчуку в автомобиль позвонил Ельцин: сообщил, что не может связаться с Горбачевым. Попросил еще и Кравчука попробовать. Тот согласился, однако к Горбачеву он тоже не дозвонился: «Звонить не нужно, он просил его не беспокоить», - ответил женский голос. «Я набрал Ельцина, говорю: «Борис Николаевич, такая ситуация, и меня, - говорю - не соединяют». «Ну, – говорит, – все ясно».
Во время встречи с генералом Варенниковым, как бы случайно, Кравчуку позвонил председатель КГБ Владимир Крючков. Это было очевидное психологическое давление. И Кравчук это прекрасно понимал, но, как умелый политик, почти безупречно сыграл в предложенную игру. Правда, некоторые нюансы разговора выглядят несколько противоречиво. Например, в интервью Леонид Макарович утверждал, что Крючков в разговоре настаивал, чтобы во Львове и области было введено чрезвычайное положение. А именно он, Кравчук, отговорил его от подобного. А Крючков, вспоминая тот важный звонок председателю ВС УССР, отмечал, что «Леонид Макарович с большим пониманием отнесся к тому, что в стране, наконец, нужно наводить порядок». Кроме того, якобы именно Кравчук и просил ввести чрезвычайное положение в трех западноукраинских областях. На что Крючков ответил, что это лишнее...
Киев. Преодолеть страх
В течение 19 и 20 августа в политических кругах Украины царили хаос и паника. Новости из Москвы очень сильно всех ошеломили. Леонид Кравчук говорил, что даже в кулуарах такие шутки были: «мол, вот, доигрались; теперь осталось разве что камеру в тюрьме выбирать, но чтобы южная сторона была…»
На Украину оказывалось большое давление. Войска, которые подчинялись ГКЧП, были приведены в повышенную боеготовность. По словам Константина Морозова, в то время командующего Киевской воздушной армии, впоследствии первого министра обороны независимой Украины, по приказу из центра, в Украину по воздуху была переброшена десантная дивизия. Планировалось, что эта армада пролетит над Киевом. «Представьте себе: больше 30 Ил-76 на снижении, через центр Киева, садятся друг за другом с интервалом там, я не знаю, в 30 секунд..., в Бориспольском аэропорту... это должно, видимо, произвести впечатление на демократов в Киеве. И на власть». Морозов приказал начальнику командного пункта изменить маршрут, исходя из соображений безопасности, и армада прошла по северному коридору в 30-35 км от Киева. Эта дивизия почти двое суток находилась в Борисполе: «21-го ее забрали обратно, без применения. Но сам факт их передислокации сюда, в Киев... Вертолеты из Александрии, из полка, это юг Кировоградской области, были передислоцированы также без нашего участия на Бориспольский аэродром, и через Киев, Ми-6. Они специально шли через Киев... Оперативный командный пункт был в руках Варенникова. Они здесь немного пошумели. И обратно улетая, они имели такое же задание, но это уже не было выполнено - они прошли за пределами Киева».
«Чуть больше наглости и решительности - они бы овладели ситуацией. Мы не могли бы ничего им противопоставить... мы были беспомощны в той ситуации», - отмечал Евгений Марчук. Разделял его мнение и Дмитрий Павлычко: «КГБ ждало указаний, армия стояла в лесах под Киевом, дивизия в Борисполе села для подавления украинской независимости... Николай Михайлович Голушко, начальник украинского КГБ, хитрил: «Мы ничего не знаем...»
Однако не все растерялись и дезорганизовались. Украинская демократическая оппозиция, уже 20 августа, на заседании президиума призвала (в лице Леся Танюка и Игоря Юхновского) немедленно созвать Верховную Раду и принимать решения в поддержку Ельцина и однозначного осуждения ГКЧП.
«Рух» - единственная политическая сила, которая сразу выступила очень активно и мощно по всей стране. Именно это и позволило в конечном итоге ВС УССР консолидироваться и осудить действия ГКЧП. Следующим шагом стало провозглашение Акта украинской независимости.
Москва. Пробуждение
Идею присоединиться к путчистам Ельцин отверг почти сразу; более того российские власти решили обратиться к народу напрямую. И это было единственно верным решением.
В обращении к гражданам России ГКЧП назывался незаконным, а еще прозвучал призыв «...дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию». Люди прислушались к обращению и массово вышли на улицы столицы. Огромную роль в распространении информации сыграло местное независимое радио «Эхо Москвы».
20 августа, когда Ельцин выступал с балкона Белого дома, перед ним кипело стотысячное человеческое море. Толпа скандировала: «Россия жива!», «Хунту под суд!» и тому подобное.
Кроме Ельцина, тогда выступало немало ораторов, в том числе вдова академика Сахарова Елена Боннэр. Выступая, она рассказала семейную быль. Еще во время ссылки Сахарова в Горький она спросила одного кагэбиста, почему про ее мужа пишут всякую ложь. Тот спокойно ответил: «Это не для нас с вами, а для быдла...» «Так и с хунтой. Они все говорят и пишут для быдла. Они считают, что мы - быдло». Люди, которые вышли в те дни защищать ростки российской демократии, не считали себя быдлом. Они были уже свободными людьми.
Штурм Белого дома был запланирован на 21 августа. Но армия, так же как и войска МВД, а также и спецподразделения КГБ отказались от штурма. Все помнили кровавые события в апреле 1989 года в Тбилиси и в январе 1991-го в Вильнюсе. Но там были другие этнические территории, и приказ солдатам выполнять было легче, а тут россияне должны стрелять в россиян... Тех самых, которые еще вчера угощали их конфетами и пирожками.
Утром 21 августа Язов дал приказ на полный вывод войск из Москвы. Стало понятно, что это конец мятежа. На следующий день Горбачев вернулся из крымского плена. Пуго покончил с собой. В КГБ, пользуясь случаем, жгли архивы. Об этом сообщал бывший генерал КГБ Олег Калугин.
22 августа в Москве начались массовые народные демонстрации. Огромные толпы, полные свободы, казались неуправляемыми. Однако городские власти, которые поддерживали Ельцина, смогли взять ситуацию под контроль. Например, когда толпа двигалась к Лубянке, которую прикрывали снайперы, было предложено снести памятник основателю ЧК Феликсу Дзержинскому. Его не повалили, как того хотела толпа, а демонтировали около полуночи. «Долой КГБ!», «Убийца!», «Россия!», - скандировали люди…
«Танки уползли восвояси, в подмосковные леса, а улицы столицы заполнили ликующие люди. Свобода! На Лубянке пал Железный Феликс. Пройдет неделя, кончится эйфория, и мы должны быть готовы к тому, что увидим. А увидим мы все то же: оскорбленную, разграбленную страну, очереди к посольствам и пустым прилавкам. И странно, что снова в большинстве из нас может шевельнуться недовыдавленный раб, иждивенец, люмпен, жаждущий подачки, требующий, чтобы кто-то его накормил, обеспечил, вселил до 2000 года… Как переживем мы эту перемену? Не сломаемся ли?», – скорее констатировал, чем спрашивал специальный корреспондент в Москве Украинский газеты «Комсомольское знамя» Сергей Тихий.
Результаты путча и российская реинкарнация призраков прошлого
«Мы стали жертвами собственной нерешительности...», - бросил Владимир Крючков в одном из поздних интервью о событиях августа 1991 года. Путч, а фактически спецоперация КГБ по захвату власти в собственной стране, закончился грандиозным фиаско. Слабая попытка повернуть время и огромную страну назад, в прошлое, провалилась.
Несмотря на то, что приглашенные Крючковым аналитики предупреждали его о настроениях масс, которые уже почувствовали «вкус свободы», увиденное поражало размахом и силой. Вряд ли надеялись на такое мятежники, которые обращались прежде всего к тихому опыту «дворцового» переворота в 1964 году, когда без лишнего шума был смещен с должности Никита Хрущев. Страна и люди изменились. Желающих возвращаться в советское стойло не было.
Что стало понятно после провала путча? Что КГБ - некогда грозная «контора», на самом деле уже совсем не такая. Она беспомощна, бездарна, а иногда и смешная. Путч избавил россиян от страха. Жало страха было извлечено.
После провала путча была запрещена КПСС и закатилась политическая звезда президента СССР Михаила Горбачева. За каких-то четыре дня он превратился в политика из прошлого. Время длинных столов, за которыми важно заседало геронтократическое Политбюро - ушло в прошлое. Длинных речей тоже никто не хотел слушать. От политика требовали неожиданных и искренних поступков.
Горбачев наградил званиями Героев Советского Союза трех погибших защитников московского Белого дома. Этот жест прошел почти незамеченным. Ельцин просто извинился перед матерями за то, что «не сумел защитить наших мальчиков». И его услышали.
После победы демократических сил Борис Ельцин окончательно взял власть в стране в свои руки. Запад с облегчением вздохнул - картина прояснилась, стало понятно, что к чему.
Украина стояла на пороге независимости.
... 20 августа 1991 года 38-летний советник мэра Ленинграда и «прораба перестройки» Анатолия Собчака Владимир Путин написал рапорт об увольнении из КГБ. Он еще разносил чай в мэрии города, который вот-вот сменит название на Санкт-Петербург. «В дни путча все те идеалы, те цели, которые я имел, когда шел работать в КГБ, упали», - признавался впоследствии будущий президент РФ.
Через семь лет Путин возглавит ФСБ, а Владимир Крючков, побывав совсем недолго узником «Матросской тишины», станет его советником и будет оставаться им фактически до самой своей смерти в ноябре 2007 года. Новые хозяева постельцинской России нуждались в его наставлениях и советах.
* * *
Согласно недавнему социологическому опросу Левада-центра – организация считается в нынешней России «агентом влияния», которыми когда-то пугал Политбюро Владимир Крючков, на сегодня лишь 10% россиян считают, что тогда, в августе 1991 года произошла «победа демократической революции, покончившая с властью КПСС». Зато 43% россиян считают, что августовский путч 1991 года - «трагическое событие, имевшее пагубные последствия для страны и народа». Это самый большой показатель за все время измерений общественного мнения, начиная с августа 1994 года.
Для них империя вернулась. Она отрезала украинский Крым и вгрызлась в Донбасс. А для нас, для Украины, она умерла навсегда.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
