5 декабря 1994 года на сцене зала «Барток» будапештской гостиницы Novotel президенты Украины, США, России и премьер-министр Великобритании подписали документ, споры о котором не утихают до сих пор.
Предательство — убеждены одни.
Неизбежность — настаивают вторые.
Одна из трех главных ошибок за все время независимости Украины — считает Леонид Кучма, чья подпись стоит под Будапештским меморандумом.
Подписание этого документа в стало лишь одним из эпизодов игры, длившейся 11 лет. Здесь было все — многоходовки, размен фигур на доске, блеф, шантаж, зевки игроков, цейтнот.
Почему Украина с ядерным оружием была кошмаром для президентов США?
Как восьмилетние дети взрывали шахту для пуска межконтинентальных баллистических ракет СС-24?
Как Леонид Кравчук «умножил на ноль» украинских дипломатов во время переговоров с американцами?
Зачем президент США Билл Клинтон совершил в «Борисполе» «самую политически мотивированную дозаправку самолета в истории человечества»?
Как Леонид Кучма, став президентом, из ястреба превратился в голубя, а потом пожалел об этом?
Как Владимир Горбулин шантажировал американцев, и благодаря этому Украина сохранила статус космической державы?
Как перед подписанием Будапештского меморандума упавший на пол «дипломат» испугал службы безопасности четырех стран?
Почему в английском тексте документа «гарантии» («guarantees») превратились в «заверения» («assurances»), а в украинском — наоборот?
«Украинская правда» реконструирует историю ядерного разоружения страны по воспоминаниям его участников.
Однажды под Первомайском
«Три этапа шахматной партии: дебют, когда ты рассчитываешь получить преимущество; миттельшпиль, когда ты думаешь, что у тебя преимущество; и эндшпиль, когда ты видишь, что у тебя проиграно»
Савелий Тартаковер, гроссмейстер
У министров обороны Украины, США и России были все шансы умереть в один день — 5 января 1996 года.
В этот день самолет украинских ВВС должен был доставить украинца Валерия Шмарова, американца Вильяма Перри и россиянина Павла Грачева на военный аэродром в Умани.
Оттуда им предстояло перебраться в Первомайск и стать «свадебными генералами» на церемонии ликвидации первой пусковой шахты межконтинентальных баллистических ракет.
Нелетная погода чуть не сорвала планы. Вылет из Киева отложили на два часа. Потом все-таки решили лететь. Праздник ядерного разоружения Украины должен был состояться при любой погоде.
При посадке самолет выбросило с обледеневшей полосы и он зацепил крылом снежный сугроб — избежать катастрофы помогло лишь чудо.
«От толчка Перри швырнуло под «стол переговоров», а Грачева — в хвост самолета. Картер (Эштон Картер, помощник министра обороны США — УП), глядя на генерала Сергеева (командующий ядерными ракетными войсками России — УП), мрачно подумал, что тот, возможно, последний, кого он видит на земле», — вспоминали этот день Картер и Перри.
Через полтора часа после жесткой посадки министры синхронно повернули ключи на пульте управления, и шахта для запуска ракет СС-19 превратилась в столб бетонной пыли.
Пять лет спустя в Николаевской области прогремели еще несколько взрывов. Они уничтожили последнюю в Украине шахту для пуска межконтинентальных баллистических ракет СС-24.
В лучших традициях советского агитпропа на этот раз в сценарии шоу появились дети — ровесники ядерного разоружения Украины.
Три празднично одетых восьмилетних ребенка под присмотром представителя Пентагона Джона Коннелла, командующего 43-й ракетной армией Владимира Михтюка и первого заместителя губернатора Николаевской области Михаила Тульского одновременно повернули шесть ключей, дав команду на подрыв.
Место, где находились шахты, распахали и засеяли, подчеркнув исконные черты украинского народа — миролюбие и любовь к земледелию.
«На месте ядерных ракетных шахт, бункеров и колючей проволоки теперь цвели прекрасные подсолнухи», — не могли сдержать умиления Эштон Картер и Вильям Перри, посетившие эти места с инспекцией.
30 октября 2001 года в день уничтожения последней ракетной шахты Украина закончила ликвидацию своего ядерного арсенала и связанной с ним инфраструктуры.
Сценаристы шоу, правда, ошиблись — детей следовало выбирать постарше.
Для Украины гонка ядерного разоружения началась не в 1993-м, а тремя годами раньше, когда и Украины как государства еще не существовало.
Дебют *начало шахматной партии
«Самое большое искусство в шахматах состоит в том, чтобы не показать сопернику, что он может делать»
Гарри Каспаров, 13-й чемпион мира по шахматам
«Мечтаешь попасть в Америку? Ракетные войска ждут тебя!»
Подобные анекдоты в начале 1990-х скрашивали жизнь советских людей в очередях за спичками, хозяйственным мылом и стиральным порошком.
Из других форм досуга были доступны бразильский сериал «Рабыня Изаура», оздоровительные телесеансы экстрасенсов Анатолия Кашпировского и Алана Чумака и участие в политических митингах.
В 1991 году у жителей Украины — от Донецка до Ужгорода и от Чернигова до Одессы — не было шанса разминуться с листовками Народного Руха.
Их бросали в почтовые ящики, расклеивали на столбах, раздавали на площадях.
Напечатанные миллионными тиражами они призывали сказать нет новому Союзному договору, да независимой Украине и обещали ее будущим гражданам небывалое процветание.
Листовки сообщали, что Украина находится на первых местах в СССР по производству на душу населения зерна, мяса, растительного масла, молока, чугуна, проката, труб и станков.
В листовках не было ни слова о том, что в наследство от Союза Украине достался третий в мире по мощности и количеству боезарядов арсенал ядерного оружия.
176 межконтинентальных баллистических ракет и пусковых шахт для них, от 1514 до 2156 боезарядов стратегического оружия, от 2800 до 4200 тактических ядерных боезарядов и от 30 до 43 тяжелых бомбардировщиков, оснащенных ядерным оружием.
Таковы были украинские ядерные «активы» на момент распада Союза по оценке Юрия Костенко, который в 1992-1994 годах возглавлял рабочую группу Верховной Рады по подготовку к ратификации Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (START-1).
«Вилка» в количественной оценке связана с тем, что в начале 90-х даже руководство УССР не знало, сколько ядерного оружия находится на территории республики.
— Ракетные дивизии на территории Украины всегда подчинялись напрямую Москве. Местные политические элиты к такой информации не имели доступа, — рассказывает Александр Чалый, бывший первый заместитель министра иностранных дел Украины и один из тех, кто в 1990-х занимался международно-правовыми вопросами ядерного разоружения.
«Всего в украинском тактическом и стратегическом оружии было 67-85 тонн оружейного плутония и 80-102 тонны высокообогащенного урана. Общей стоимостью 41,4-52,5 миллиардов. долларов! Напомню: весь бюджет Украины в 92-93 годах составлял 7-9 миллиардов долларов», — подсчитал Костенко цену вопроса.
Если бы о судьбе ядерного оружия в Украине снимали блокбастер, сценаристы схватились бы за головы. Его главная интрига исчезла еще до начальных титров — 16 июля 1990 года.
В этот день Верховная Рада Украинской ССР проголосовала за Декларацию о государственном суверенитете Украины. 355 голосов «за», 4 «против».
Последний абзац девятого раздела торжественно объявлял о намерениях Украинской ССР в будущем стать внеблоковым и безъядерным государством.
Этот раздел «с голоса» в сессионном зале предложил Иван Драч — первый глава Народного Руха и участник Народной Рады, оппозиционной группы, противостоявшей в парламенте коммунистическому большинству.
— Интересно, что и Иван Драч, и Владимир Яворивский в 1970-х приветствовали Чернобыль как символ прогресса. Но после катастрофы в Украине были достаточно сильные антиядерные настроения, даже если это касалось «мирного атома». Собственно, выступления против ядерной энергетики стала началом создания Руха и мобилизации против Советского Союза», — рассказывает Сергей Плохий, директор Украинского научного института в Гарварде и автор исследования «Чернобыль. История ядерной катастрофы».
Не пройдет и полутора лет, как многие «руховцы», с чьей подачи в Декларации о государственном суверенитете появились положения о «внеблоковости» и «безъядерности» страны, станут самыми последовательными борцами за интеграцию Украины в НАТО и сохранение ее ядерного статуса.
— Тезис о нейтральном статусе Украины и отказе от ядерного оружия был направлен в первую очередь на развал Советского Союза, — объясняет эту метаморфозу Александр Чалый. — В составе Союза Украина не могла стать ни безъядерной, ни нейтральной.
Когда я разговаривал с людьми из Народного Руха много лет спустя, они признавали, что в 90-м главной задачей было расшатать Союз любой ценой. В то время невозможно было представить, что уже через год Украина станет независимым государством и ей припомнят намерения, заложенные в Декларации о суверенитете.
Второй причиной, которая объясняет, как и почему в тексте декларации появился безъядерный статус, был международный контекст.
С легкой руки обозревателя Financial Times Дэвида Бахана в 1984 году в обиход вошло определение Советского Союза как «Верхней Вольты с ракетами».
Распад Союза, при котором вместо одной «Верхней Вольты с ракетами» их становится четыре — Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан, был кошмарным сном западных лидеров.
С этим связаны и слова премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер, сказанные во время визита в Киев в июне 1990-го. На вопрос, как она относится к возможности открытия украинского посольства в Лондоне, Тэтчер ответила, что у ее страны нет дипломатических отношений с Калифорнией. Толстый намек на то, что для нее Украина такая же неотъемлемая от Союза часть, как для США — Калифорния.
Этот же страх и в подтексте знаменитой речи президента США Джорджа Буша-старшего 1 августа 1991 года в Верховной Раде. Она вошла в историю под названием Chicken Kiev speech.
Буш тогда заявил: «Американцы не будут поддерживать тех, кто ищет независимости, чтобы заменить удаленную тиранию местным деспотизмом. Они не станут помогать тем, кто продвигает самоубийственный национализм, основанный на этнической ненависти».
Заявление о нейтралитете и готовности Украины пожертвовать ядерным оружием не сняло недоверие «коллективного Запада». А после 24 августа 1991 года у западных лидеров появился новый рычаг для давления.
— Признание Украины как независимой страны со стороны США было связано с обязательствами Украины избавиться от ядерного оружия. Это не было прописано, но про это говорилось, — рассказывает историк Сергей Плохий, который в то время работал в Университете Альберта (Канада).
Через два месяца после провозглашения независимости — 24 октября 1991 года Верховная Рада принимает постановление «Про безъядерный статус Украины». В нем говорится о готовности в минимальные сроки отказаться от ядерного оружия и компонентов его базирования, размещенных на территории страны.
— Я возвращался из Соединенных Штатов и случайно встретил в самолете университетского друга, — вспоминает Александр Чалый. — В то время он уже год преподавал в США. Я тогда был убежден, что ядерное оружие, доставшееся от СССР, — основа нашей безопасности. На что он мне ответил: «Вашингтон никогда не позволит Украине иметь ядерное оружие, ни при каких обстоятельствах. Забудь об этом».
На моей памяти позиции Соединенных Штатов и России по украинскому вопросу редко совпадали. Так вот, это был первый и чуть ли не единственный случай, когда США и РФ выступали единым фронтом. Причем лидером в давлении на Украину были именно Штаты. Россия играла вторым номером.
Не исключаю, что в случае, если бы Украина, Белоруссия или Казахстан упорствовали, Россия получила бы карт-бланш от Запада на использование военной силы, чтобы изъять или взять под контроль ядерный потенциал в бывших союзных республиках.
По словам Чалого, говоря о «принуждении к безъядерности», сегодня все вспоминают о стратегическом ядерном оружии. И забывают о тактическом. Он называет вывоз именно этого оружия самой большой тайной развала Советского Союза и ядерного разоружения Украины.
— После 24 августа 1991 года вывезти с территории Украины в Россию эшелоны с тактическим ядерным оружием без санкции первых лиц государства было невозможно, — убежден Александр Чалый. — Значит, санкция была. И мне было бы интересно узнать, кто и когда дал эту санкцию. По крайней мере, в МИД Украины этого до конца не понимали.
По мнению Чалого, вопрос о вывозе тактического ядерного оружия для историков — поле не паханное. Причем найти на нем можно не только цветущие подсолнухи.
В одном из интервью экс-министр обороны Александр Кузьмук выдвинул свою версию: все тактическое ядерное оружие вывезли с территории Украины еще до развала Советского Союза.
Общепринятая версия другая — 21 декабря 1991 года в Алма-Ате Леонид Кравчук вместе с лидерами РФ, Беларуси и Казахстана подписал соглашение «О совместных мерах в отношении ядерного оружия». Все тактическое ядерное оружие должны были вывезти с территории Украины до 1 июля 1992 года.
— Вывозом занимались офицеры 43-й Ракетной армии, штаб которой находился в Виннице, и представители украинских спецслужб, сопровождавшие груз в Россию, — рассказывает профессор Института международных отношений Киевского национального университета Сергей Галака. — При этом невозможно точно оценить, сколько такого оружия находилось на территории Украины к моменту развала Союза. Там разброс огромный.
По мнению Галаки, показательна история, случившаяся в начале мая 1992 года.
Леонид Кравчук отправился с первым официальным визитом в США. На авиабазе Эндрюс, куда он прилетел, журналисты поинтересовались, правда ли, что с территории Украины вывезли все тактическое ядерное оружие. Кравчук ответил, что как верховный главнокомандующий вооруженных сил Украины такого приказа не давал. И в тот же день появилась новость со ссылкой на руководство Объединенных вооруженных сил СНГ о том, что 6 мая последний эшелон с тактическим ядерным оружием пересек украино-российскую границу.
В шахматах такие ситуации называют «зевком» — это ошибка игрока, ведущая к ослаблению его позиции.
Через две недели после визита Кравчука в Вашингтон игроки сделали последние ходы в дебюте этой партии.
23 мая 1992 года в столице Португалии госсекретарь США Джеймс Бейкер, министры иностранных дел России, Белоруссии, Казахстана и Украины подписали Лиссабонский протокол — дополнение к Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (START-1).
«Ехать в Лиссабон означало ехать на подписание протокола. Не ехать в Лиссабон означало бросить вызов глобальным игрокам и отойти от прежних обещаний. Мы приняли решение ехать, но «драться до последнего» за полагающиеся компенсации и гарантии безопасности.
Переговоры были на грани провала. К ним подключились главы внешнеполитических ведомств, в том числе Бейкер. В течение дня делегации в разном составе пять раз садились за стол переговоров и пять раз расходились ни с чем. Во время последней встречи Бейкер начал повышать голос и терять контроль над собой...
Мне кажется, в его глазах я превратился в некое воплощение мирового зла, которое цинично противостояло божественному воинству во главе с ним самим, Джеймсом Бейкером Третьим», — вспоминал эти переговоры тогдашний министр иностранных дел Украины Анатолий Зленко.
В итоге Зленко подписал документ, подтверждающий, что Украина при условии гарантий безопасности «присоединяется в возможно кратчайшие сроки» к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве неядерного государства.
Миттельшпиль *середина шахматной партии
«Ставь доску так, чтобы солнце светило в глаза твоего противника»
Руи Лопес, испанский шахматист и теоретик шахмат
В многолетнем марафоне нервы сдавали у всех. Причем «стреляли» иногда не только по чужим, но и по своим позициям.
25 октября 1993 года госсекретарь США Кристофер Уоррен и его украинский коллега Анатолий Зленко подписывают в Киеве соглашение о технической и финансовой помощи Украине для уничтожения ядерного оружия.
Американцы согласились выделить $175 млн и предоставить своих специалистов по демонтажу.
Рассказывает Александр Чалый.
— Была пресс-конференция госсекретаря США и главы нашего МИД, где они анонсировали подписание соглашения на следующий день.
А согласованного текста нет: некоторые пункты предложенного американцами варианта для нас абсолютно неприемлемы. Например, о том, что США не несут ответственности за возможные ошибки своих специалистов и их последствия на территории Украины. Мы стояли насмерть, пытаясь изменить эти статьи . Американские дипломаты отказывались идти на компромисс.
Переговоры зашли в тупик. Группу украинских дипломатов тогда возглавлял Грищенко (Константин Грищенко — в 2003-2005 годах глава МИД Украины — УП), я отвечал за юридические вопросы.
А в соседнем зале одной из резиденций напротив гостиницы «Киев» президент Кравчук дает торжественный обед в честь американцев. И вдруг в комнату, где идут переговоры, заходит Кравчук вместе со Зленко.
«Ну, что тут у вас происходит?» — грозно спрашивает нас президент в присутствии американцев. Мы с Грищенко доложили, что есть принципиальные разногласия, нужно работать дальше.
Тут случилось неожиданное. Леонид Макарович посмотрел на нас и недовольно произнес: «Я же сказал подписывать. Что вы тут дурней занимаетесь? Подписывайте!».
Мы были ошеломлены. Кравчук дал команду «подписывайте» при американцах, которые в этот момент просто могли сказать: «Какие вопросы? Текст согласован. Ваш президент дал вам команду и полномочия на подписание...». Фактически президент умножил на ноль всю нашу работу.
Кравчук вышел. Немая сцена.
И здесь надо отдать должное американским дипломатам: при жесточайшем прессинге они умеют быть деликатными. Умеют давить, но сохраняют достоинство тех, на кого давят. Если бы на их месте были россияне, на этом все и закончилось бы.
Они бы отказались вести дальше переговоры и настаивали бы на немедленном подписании имеющегося текста.
А американцы переглянулись и сказали: «Давайте сделаем так. Отдаем на подписание только последнюю страницу соглашения без всего текста, а потом продолжаем переговоры. До утра договоримся.
Так и произошло после бессонной ночи совместной работы в МИД Украины и многочисленных консультаций по телефону с Вашингтоном...
…Не прошло и трех месяцев как «ответка» прилетела к Кравчуку. Прилетела в буквальном смысле.
12 января 1994 года в «Борисполе» царила паника. Работники аэропорта вместе со службой протокола украинского МИД в спешке пытались освежить давно не крашеные стены с агитками советских времен и потертый линолеум на полу.
Мобилизацию объявили, когда выяснилось, что президент США Билл Клинтон по пути в Москву сделает короткую остановку в Киеве. В своих мемуарах заместитель госсекретаря США Строуб Тэлботт назовет этот блиц-визит «самой политически мотивированной дозаправкой самолета в истории человечества».
«Был морозный зимний вечер. На бориспольском аэродроме выстроилось практически все политическое руководство Украины во главе с президентом.
На взлетно-посадочной полосе приземлился знаменитый Боинг-747 «Air Force One» — самолет американских президентов. Пилот вырулил параллельно с красной дорожкой, Леонид Макарович вышел «на стартовую позицию», девушки в национальных костюмах приготовились дарить высокому гостю хлеб-соль и... повисла пауза, продолжавшаяся по крайней мере 25 минут.
…Наконец среди присутствующих пронесся вздох облегчения: навстречу окоченевшей украинской делегации двинулся веселый розовощекий Клинтон», — вспоминал Анатолий Зленко.
Смысл месседжа, который хотел донести Клинтон, точнее всего передает фраза, которую несколько месяцев назад Кравчук бросил украинским дипломатам в Киеве.
«What kind of durnia are you doing here? Sign!» — из уст Клинтона это могло бы звучать так, если бы он не старался остаться в рамках дипломатического этикета.
Впрочем, судя по воспоминаниям участника переговоров Тэлботта, в тот день Клинтон забыл о дипломатическом этикете.
«Клинтон и Кристофер (Уоррен, госсекретарь США — УП), не имеющие привычки отчитывать руководителей государств, в этот раз решили сделать исключение. Они сказали Кравчуку настолько откровенно, насколько это было возможно, что, если тот откажется от уже достигнутой договоренности, это будет серьезным регрессом в отношениях Украины как с Россией, так и с США.
Пока Зленко и Бутейко (Антон Бутейко — советник президента Кравчука по вопросам внешней политики — УП) сердито молчали, Кравчук, который весь дрожал, пообещал Клинтону, что будет придерживаться предварительно достигнутой договоренности и не будет выкидывать никаких фокусов в последнюю минуту при подписании трехстороннего заявления через два дня в Москве».
— Они не просто приехали, а требовали. Они сказали: «Если вы не выполните задачу вывезти боеголовки из Украины, начнется не просто давление, а блокада Украины», — вспоминал Леонид Кравчук в интервью «Украинской правде».
Причину нервозности американцев накануне визита Клинтона в Москву Александр Чалый объясняет несколькими обстоятельствами.
Во-первых, тем, что украинско-российские переговоры зашли в тупик.
Россия оспаривала право собственности Украины на ядерное оружие, находившееся на ее территории к моменту провозглашения независимости. Позиция Москвы сводилась к тезису: «это не ваше и потому никаких компенсаций за высокообогащенный уран в ядерных боезарядах не будет».
РФ также отказывалась на двустороннем уровне зафиксировать свои обязательства по гарантиям безопасности для Украины в момент ее присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия без аналогичных гарантий со стороны США.
— Мы настаивали на компенсации за ядерные компоненты в стратегическом и тактическом ядерном вооружении, — рассказывает он. — Российская Федерация на уступки не шла. Соединенные Штаты до последнего настаивали на том, что это наши двусторонние вопросы с РФ.
Украинские дипломаты поняли, что можно играть на этом. Когда американцы интересовались как идут переговоры, мы отвечали: «Не договорились. Пожалуйста, поговорите с ними сами. Американцы поняли, что попали в замкнутый круг, где их, скажем так, разводят.
Вторым тревожным фактором была ситуация внутри Украины — Штаты понимали, что ситуация может выйти из-под контроля. Верховная Рада назначила на 20 марта 1994 года референдум о доверии президенту и парламенту. Дело шло к досрочным выборам.
Один из главных будущих соперников Кравчука — Кучма с трибуны Рады настаивал на сохранении в Украине твердотопливных межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками. Аргументировал тем, что у этих ракет продолжительные сроки сохранения, поэтому они не представляют угрозы для безопасности страны..
— Осторожный Кравчук не хотел лететь в Москву на подписание трехстороннего заявления президентов России, США и Украины. Для него это был риск. Он ставил себя под удар критиков внутри страны накануне выборов и предпочел бы этот вопрос перенести на позже.
Клинтон остановился в Киеве только для того, чтобы гарантировать, что Украина подпишет это заявление. Без остановки в Киеве и разговора с Кравчуком, думаю, добиться этого было бы невозможно, — убежден Александр Чалый.
После жесткого разговора в аэропорту украинские дипломаты срочно вылетели в Москву.
Согласованного текста документа по-прежнему не было. Расхождения позиций казались непреодолимыми.
— Клинтон, Ельцин и Кравчук должны были подписать трехстороннее заявление в Кремле 14 января. А до этого мы всю ночь работали над текстом с российскими дипломатами в присутствии американцев. Переговоры шли в посольстве США в Москве. Только благодаря тому, что американцы предложили такой тройственный формат, нам удалось реализовать то, что мы хотели по компенсации, — рассказывает Чалый.
В тексте заявления США и Россия подтвердили обязательство уважать независимость, суверенитет и территориальную целостность Украины, а также воздерживаться от применения силы или экономического принуждения для изменения границ.
Договорились и о том, что Россия в течение девяти месяцев предоставит Украине тепловыделяющие сборки для атомных электростанций, содержащие 100 тысяч тонн низкообогащенного урана. В те же сроки как минимум 200 ядерных боезарядов ракет СС-19 и РС-22 вывезут из Украины в Россию для разукомплектования.
Сразу после подписания трехстороннего заявления Леонид Кравчук вернулся в Киев. А президенты США и России отправились на прием в резиденцию Огарево, где «друг Билл» сыграл «другу Борису» любимые мелодии на саксофоне — «Summertime» и «My Funny Valentine».
Через полгода Кравчук проиграет досрочные президентские выборы Леониду Кучме.
— Вместо Анатолия Зленко главой МИД стал Геннадий Удовенко, — вспоминает Александр Чалый. — Кучма тогда встретился со Зленко и упрекнул его: «Как вы могли такое допустить по ядерному оружию?». На что услышал ответ: «Леонид Данилович, вы вникнете, разберетесь и очень быстро все поймете».
И был прав. Легко фрондировать, когда ты в оппозиции. Но как только из оппозиции переходишь во власть, начинаешь понимать реальность. Потом Кучма публично говорил, что, когда получил всю информацию, понял, что шансов сохранить ядерное оружие у нас нет.
После позиционных маневров, жесткого прессинга, зевков и размена фигур партия перешла в стремительный эндшпиль.
Эндшпиль *финал шахматной партии
«Если вам поставили мат, не расстраивайтесь, у вас впереди ещё сотни проигранных партий»
Хосе Рауль Капабланка, третий чемпион мира по шахматам
Красная дорожка и почетный караул на базе «Эндрюс», украшенная украинскими флагами Пенсильвания-авеню, торжественная встреча на Южной лужайке Белого дома, салют из 21 залпа.
Так принимали в США президента Кучму в конце ноября 1994 года. Незадолго до этого украинский МИД обратился в Госдеп США с запросом повысить статус визита Кучмы с рабочего до государственного. Что и было сделано. С такими почестями в 1994-м в Вашингтоне принимали только императора Японии Акихито, президентов ЮАР и России – Нельсона Манделу и Бориса Ельцина.
К этому моменту на руках у Кучмы была сильная карта. За пять дней до начала визита, 16 ноября, Верховная Рада наконец приняла закон о присоединении к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Правда, с оговоркой — он вступает в силу только после предоставления Украине гарантий безопасности, оформленных в виде международно-правового документа.
— Мы с тогдашним послом Украины в США Юрием Щербаком готовили этот визит в Вашингтоне, — вспоминает Чалый. — Не поверите, но один из главных вопросов, который все тогда обсуждали, кого ставить вторым в списке украинской делегации — министра иностранных дел Удовенко или главу Администрации президента Табачника. С точки зрения международного протокола глава администрации, в принципе, никто. Но все в посольстве были перепуганы, из Киева прилетела передовая группа по подготовке визита, они настаивали, чтобы вторым был Табачник.
Обсуждение этой темы длилось часами. В конце концов нам удалось переубедить передовую группу под мою ответственность, что международный протокол нужно уважать. Министр иностранных дел Украины был второй в официальных списках украинской делегации.
Среди документов, подписанных в те дни в Вашингтоне – соглашение о сотрудничестве в исследовании космоса. Оно шло «в связке» с ядерным разоружением Украины и «продавить» его удалось в последний момент. Причем не без шантажа.
— В начале 90-х американцы хотели, чтобы Украина отказалась не только от ядерного оружия, но и от своей ракетной промышленности, — рассказывает Александр Чалый. — На нас серьезно давили — вплоть до того, что предлагали огромные деньги за закрытие «Южмаша». Мы отказались.
И вот второй день визита Кучмы в США. Официальный обед в честь президента Украины. Подписание соглашений через несколько часов. А договор о сотрудничестве с США в космической сфере американцы не согласовывают.
На обеде к нам подошел Владимир Горбулин, тогдашний глава Национального космического агентства Украины.
«Если они нам его не согласовывают и не подписывают, ничего в Будапеште не будет», — сказал он.
Мы передали это американским коллегам. По существу, Горбулин тогда пошел на прямой шантаж. Но только после этих его слов что-то закрутилось и договор согласовали. Если бы мы тогда не подписали договор по космосу, думаю, после Будапешта вряд ли добились бы этого.
На пути в Будапешт пришлось преодолеть еще одно препятствие. Лететь на саммит ОБСЕ (у этой организации тогда было другое название — Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе) можно было только с подписанными спикером Верховной Рады ратификационными документами по вступлению Украины в ДНЯО. Накануне вылета украинских дипломатов в столицу Венгрии подписи Александра Мороза не было.
— После 16 ноября, когда парламент ратифицировал договор, Мороз положил документы под сукно и «забыл» о них. У него была своя роль в этой игре. Во-первых, на тот момент он считал, что отказ от ядерного оружия не отвечает интересам Украины. А во-вторых, у него были разногласия с президентом, последнее слово было за ним и это добавляло ему вес.
За день до вылета в Будапешт, 3 декабря, Бориса Тарасюка и меня отправили убеждать Мороза подписать документы. После сложного разговора он их подписал при нас, — рассказывает Александр Чалый.
Что дало основание дипломатам отправиться в Будапешт, но не успокоило оппозицию внутри страны.
«Ни в одном украинском документе со статусом закона до 18 ноября 1993 года не было более конкретных обязательств, чем словосочетание «в будущем». В ноябре 1993 года парламент впервые записал определение «7 лет» — и только по ликвидации 36% носителей и 42% боезарядов при условии предоставления достаточной международной финансовой и технической помощи для этих целей и надежных гарантий нацбезопасности. Обо «всем оружии» не шла речь ни в одном документе», — вспоминает Юрий Костенко.
4 декабря первая группа украинских дипломатов прилетела из Киева в Будапешт и начала переговоры по тексту меморандума. К этому моменту стороны имели две принципиально разных версии текста и два подхода к нему.
Американцы настаивали, чтобы в меморандуме не было даже намека на юридические гарантии, которые потребовали бы ратификации документа Конгрессом США. И соглашались, чтобы обязательства распространялись лишь на случаи применения против Украины ядерного оружия.
Украинские дипломаты хотели расширить обязательства стран-гарантов на любые действия, направленные против суверенитета и территориальной целостности страны. И настаивали на том, чтобы у Будапештского меморандума были все признаки международно-правового договора.
Также украинским дипломатам удалось настоять на том, чтобы под текстом меморандума стояли не просто подписи Клинтона, Ельцина, Мейджора и Кучмы, как предлагали американцы, но было указано, что они подписали документ от имени США, РФ, Великобритании и Украины.
— И это не просто юридическая казуистика, — отмечает Александр Чалый, — а фиксация факта, что обязательства по Будапештскому меморандуму взяты от имени государств и потому они носят международно-правовой обязательный характер.
Самым сложным было обсуждение терминов «гарантии» и «заверения».
— Когда мы уже выработали окончательный текст, возник вопрос относительно «заверений» («assurances») либо «гарантий» («guarantees»). Мы настаивали на том, что должны быть «гарантии». В конце концов, согласились, что в английском тексте будут «заверения», а в украинском и русском — «гарантии». Учитывая, что в конце меморандума была фраза о том, что текст составлен в четырех экземплярах и все они аутентичные, мы можем говорить о том, что наш вариант с использованием слова «гарантии» юридически правильный, — рассказывает Борис Тарасюк, участник переговоров и тогдашний замглавы МИД.
Над текстом документа работали всю ночь и решение по всем спорным пунктам нашли только к 7 часам утра 5 декабря.
Это было решение, при котором каждая из сторон была уверена, что ей удалось не перейти свои «красные линии».
Затем была церемония подписания меморандума президентами Украины, США, России и премьером Великобритании в конференц-зале «Барток» гостиницы Novotel.
— Небольшой зал заполнили журналисты, члены официальных делегаций, сотрудники служб безопасности четырех стран, — рассказывает Чалый. — В какой-то момент сотрудники американской и российской служб безопасности пытались взять под контроль узкий проход на сцену. Американцы оказались расторопнее. Русские хотели отвоевать этот плацдарм, но безуспешно.
Началась пресс-конференция перед подписанием. И тут раздается страшный грохот, похожий на взрыв. В зале паника. Оказалось, это свалился на пол «дипломат» одного из журналистов. Через несколько минут грохнулся плашмя еще один портфель.
Любители искать знаки судьбы могли бы расслышать в этом намек на события, в связи с которыми сегодня чаще всего вспоминают Будапештский меморандум.
До начала оккупации Крыма одной из стран-гарантов безопасности и территориальной целостности Украины оставалось 7017 дней.
Разбор партии
«Без Украины Россия перестает быть евразийской империей»
Збигнев Бжезинский, один из идеологов внешней политики США, автор книги «Великая шахматная доска»
На вопрос, какую фигуру напоминает ему Украина на мировой шахматной доске, Бжезинский ответил: «Скорее слона. Она двигается по прямой линии то вперед, то назад».
После оккупации Крыма в марте 2014 года в Украине цитировали в основном не Бжезинского, а канцлера Германской империи Отто фон Бисмарка, которому якобы принадлежат слова: «Договоры с Россией не стоят и бумаги, на которой они написаны».
Аннексия Крымского полуострова смахнула с Будапештского меморандума архивную пыль, скопившуюся за 20 лет. Хотя, по словам Александра Чалого, о документе вспоминали и до 2014-го.
Например, осенью 2003 года во время российско-украинского конфликта вокруг острова Тузла.
Россияне тогда начали строить дамбу от Таманского полуострова до пограничного острова. Попытки организовать телефонный разговор президентов Кучмы и Путина ни к чему не привели. Украинская сторона дала понять американцам, что будет требовать срочных консультаций, предусмотренных шестой статьей Будапештского меморандума. После того как вмешались американские дипломаты, разговор президентов Украины и России состоялся, и острая фаза конфликта миновала.
В следующий раз о Будапештском меморандуме на Банковой вспомнили во время первой украино-российской «газовой войны».
1 января 2006 года Россия прекратила подачу газа на украинский рынок. Президент Ющенко подписал письма лидерам стран-гарантов. В этих письмах Украина трактовала газовый конфликт как угрозу экономической безопасности страны, и требовала срочного созыва консультаций.
— Правда, письма так и не были отправлены, — вспоминает Александр Чалый. — В то время министром иностранных дел был Борис Тарасюк, ориентированный на евроатлантическую интеграцию Украины и членство в НАТО. Он без особого энтузиазма стремился реализовать потенциал Будапештского меморандума, так как понимал, что любые ссылки Украины на этот документ позиционировали ее как внеблоковое нейтральное государство.
Письма придержали. А в ночь с 3 на 4 января ситуация разрешилась — газовый контракт подписали.
Говоря об уроках Будапешта, большинство экспертов сходятся на двух выводах.
Первый — сохранить «ядерный» статус в 1990-х Украина смогла бы, только оказавшись в изоляции и став второй Северной Кореей.
Вторая — на переговорах Украина «продешевила».
— По сути, мы вели переговоры о том, чтобы получить максимальную компенсацию за отказ от ядерного оружия. Все строилось вокруг коммерческой стороны — получим мы сумму X или Y.
В 1990-х мы не понимали, что в международных отношениях статус важнее денег.
Если бы тогда мы уперлись рогом и потребовали за отказ от ядерного оружия статус кандидата в члены ЕС, вступление во Всемирную торговую организацию, отмену поправки Джексона — Вэника, если бы собрали пакет из всех поправок и всех организаций, куда стремились попасть, мы могли бы все это получить без унизительных условий и тягостных переговоров, через которые прошли позже, — убежден Чалый.
С ним согласен и историк Сергей Плохий.
— Понятно, что в 1994 году западные страны не готовы были делать то, что сделали Великобритания и Франция с Польшей в 1939-м — давать гарантии неприкосновенности границ и автоматического вхождения в войну в случае их нарушения. Но был один вариант, не до конца использованный украинской стороной. Это был вопрос членства в НАТО. В администрации Клинтона были люди, готовые об этом говорить.
За десятилетия семена подсолнухов на месте бывших ракетных шахт проросли скрепами «русского мира» и «крайней озабоченностью» западных лидеров по этому поводу.
О третьем в мире арсенала ядерного оружия сегодня напоминают только споры о том, был отказ от него предательством, неизбежностью или ошибкой, которая больше, чем преступление.
И Музей ракетных войск стратегического назначения в 30 километрах от Первомайска. Здесь можно увидеть остатки былого военного величия и торжества инженерной мысли.
Первый и второй украинские президенты без энтузиазма вспоминают историю ядерного разоружения Украины.
Леонид Кравчук успел выдать яркую метафору, сравнив Украину с ядерным оружием с обезьяной с гранатой.
А Леонид Кучма вспомнил, как президент Франции Миттеран накануне подписания Будапештского меморандума по-отечески предостерег его: «Сынок, не верь этому документу, тебя обманут».
Один из самых последовательных их оппонентов Юрий Костенко написал книгу «История ядерного разоружения Украины». В этом году ее перевод должен выйти в США.
— Мы очень надеялись, что Строуб Тэлботт согласится написать предисловие. Он познакомился с книгой, но отказался. Эта выразительная деталь говорит о том, готовы ли США признать свою ответственность за судьбу Будапештского меморандума, — рассказывает Сергей Плохий.
В конце октября 2020-го тему ядерного оружия неожиданно актуализировал «всеукраинский опрос» Владимира Зеленского.
У народа поинтересовались, не против ли он использовать гарантии безопасности, определенные Будапештским меморандумом, для восстановления государственного суверенитета и территориальной целостности Украины.
Оказалось, народ не против: 74% участников опроса высказались за.
Суверенитет, так суверенитет.
Меморандум, так меморандум.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
