Между тем Украина имела значительную, пятнадцатилетнюю (!) временную фору для того, чтобы ответить на вопрос, каким станет новое государственное образование, какой внешнеполитический курс будет определяющим. Заметим, что Киев в начале 90-х годов имел неплохие стартовые возможности, в отличие от Москвы, обладал более выгодными социально – географическими условиями.
Во-первых, что наиболее важно, в начале 90-х Украина была ярко выраженным «регионально - уравновешенным государством». На ее территории отсутствовали этнические анклавы, по сути, не стояли проблемы межкультурной интеграции народов. Несмотря на то, что в Украине также проживают представители различных национальностей, она в тоже время не является мультикультурным государством в полном смысле этого слова. Ее территория не имеет этнических анклавов и национальных субъектов федерации, исключение представляют крымские татары, однако и они проживают на полуострове не первую сотню лет и имеют многовековой опыт культурной интеграции. Данное обстоятельство привело к тому, что Украина изначально позиционировала себя как нефедеративное, унитарное государство, в котором за исключением Крыма отсутствовала надобность в решение внутрифедеративных противоречий, да и в отношении «мятежного» полуострова больше присутствовала политическая составляющая, а не национальная.
В России мультикультурная составляющая выглядит намного сложнее, на ее территории проживают представители не только различных национальностей и вероисповеданий, но и различных цивилизаций, что в конечном итоге оказывает существенное влияние на экономический вектор развития.
России требовались большие экономические и политические средства на урегулирование межэтнических противоречий на Северном Кавказе, обустройство коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также выработки дополнительных нормативных механизмов, регулирующих взаимодействие федерального Центра и субъектов федерации. Поэтому в РФ в то время значительные ресурсы должны были инвестироваться в исключительно интеграционные механизмы, которые изначально не могли принести существенных экономических дивидендов. И, тем не менее, несмотря на упомянутые траты, Центр все-таки столкнулся с сильнейшим федеративным перекосом регионов – доноров и реципиентов.
Во-вторых, Украина не сталкивалась и с проблемами другого качества. В начале 90-х годов пространство Украины представляло собой компактную территорию без северных и заполярных широт, сейсмически опасных и подвергаемых постоянному затоплению территорий. Изначально в Украине присутствовал качественно наименьший процент «нерыночных» или неликвидных регионов, которые могут существовать исключительно за счет государственной поддержки - создания социальной и бытовой инфраструктуры (строительство ж/д сообщений, удлиненных ЛЭП и газопроводов, организация «северного завоза»). Несмотря на эпизодические заморозки в Украине более мягкий климат, чем в России, а значит ниже и производственные издержки, что автоматически повышает конкурентоспособность производимой продукции. Современной России, напротив, присуща резкая «региональная ассиметричность», выраженная в различных климатических поясах, погодных условиях, разнородном ландшафте и разнящихся демографических показателях. «Региональная ассиметричность» оказывает неблагоприятное воздействие как на системное, так и на глобальное развитие России – ни в ЕС, ни ВТО нельзя войти частями или несколькими областями, поэтому если для ряда областей – Калининград вхождение в ЕС может принести существенные дивиденды, то полуостров Ямал или Таймыр каких – либо интеграционных шагов может вообще не почувствовать.
В-третьих, Украина обладала еще одним немаловажным фактором. Официальный Киев практически был освобожден от «неликвидного» советского «исторического багажа». Российская Федерация как правопреемница СССР получила в наследство не только огромные долги и посольские здания, но и историческую преемственность, выраженную в претензиях различных государств и народов, таких как пакт Молотова – Риббентропа, эпизодическая «оккупация» частей Польши, подавление «митингов протеста» в Праге и Будапеште, ввод войск в Афганистан.
Таким образом, Украина в начале 90-х имела великолепные шансы на то чтобы в скором времени стать экономически развитым демократическим государством. Действительно, с распадом СССР Киев остался без существенных энергетических ресурсов, однако импорт российской нефти и норвежского газа осуществляет, по сути, вся Западная и Восточная Европа. К тому же длительное время Украина осуществляла «льготные» закупки российских энергоносителей и имела возможность получать доступные кредиты европейских банков. Сбалансированная территория, наличие внушительной советской производственной инфраструктуры, а также желание России и Запада принимать участие в инвестиционных проектах гарантировали Украине получение не только европейского, но и статуса региональной державы.
Однако обстоятельства сложились таким образом, что по прошествии пятнадцати лет Украина так и остается на стадии «исторического перелома». Причем этот перелом присутствует практически во всех областях – в культурной, экономической, социальной. Кроме того, данный процесс дополнился региональным расколом, который стал еще ярче после прошедших выборов.
Можно долго рассуждать, о причинах, приведших к такому итогу, однако, стоит предположить, что в свое время, слишком много усилий было затрачено на утверждение собственной украинской самоидентификации, которая, как оказалось сегодня, интересует только украинцев.
Итогом обозначенного самоопределения стал тот факт, что Украина до сих пор так и не стала тем государством, которое смогло бы не только стать реальным мостом между Россией и Европой, но и исполнить роль своеобразного «политического локомотива» для современной России, помогающего последней интегрироваться в европейское пространство.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
