Бесспорно, взрыв на Чернобыльской электростанции 26 апреля 1986 года стал самой страшной ядерной аварией и одним из самых крупных экологических бедствий на Земле. Количество высвободившегося тогда радиоактивного вещества по мощности в 500 раз превышало бомбу, сброшенную на Хиросиму в 1945 году.
Наглядным свидетельством масштабности серьезнейшей катастрофы является количество людей, участвовавших в работах по ликвидации последствий: около 600 000 пожарных, рабочих и добровольцев боролись с огнем и разрушениями, строили саркофаг, который должен был сдержать поток радиации; более 130 000 человек были эвакуированы и еще 200 000 впоследствии переселены в другие места.
Своими размышлениями о ситуации на ЧАЭС сегодня, спустя четверть века, случайности или «планировании» аварии и возможности использования Зоны «в мирных целях» в эксклюзивном интервью с корреспондентом ForUm’a поделился первый заместитель Секретаря СНБО Украины Степан Гавриш.
- Степан Богданович, сегодня для Украины черная дата – 25 лет со дня взрыва на Чернобыльской АЭС. Скажите честно, как на самом деле обстоят дела в Зоне сейчас, спустя четверть века?
- Предполагаю, что в действительности истинного положения вещей ни на самой ЧАЭС, ни в 30-ти километровой зоне поражения сегодня никто не знает, поскольку во время аварии произошел своеобразный ядерный взрыв – взорвалось ядро реактора, и в атмосферу было выброшено около двухсот изотопов.
На сегодняшний день нет точной (или, по крайней мере, доступной) карты очагов радиоактивного отложения; также никто не знает о судьбе 17-20 могильников на территории 30-ти километровой зоны поражения, где «хранится» огромное количество глубоких накоплений изотопов и разнообразной техники.
Нужно учитывать и тот факт, что до сих пор в районе реактора находится немалое количество радиоактивных материалов и топлива, температура которых не ниже 50-ти градусов, плюс разрушенные графитовые стержни. Так что даже теоретически предположить, что там происходит на самом деле сегодня невозможно. Не добавляет оптимизма и полное отсутствие технических исследований, которые можно было бы использовать в дискуссии – их попросту не существует, а саркофаг, построенный, как военные сооружения – «под обстрелом противника» – при радиоактивном излучении до 1000 рентген в час, вообще был рассчитан только на 15 лет.
Кроме того, сегодня у нас нет реальных четких исследований о том, что в действительности происходит в генетической природе животного и растительного мира тех территорий. Я недавно прочитал статью двух ученых сельскохозяйственных наук, которые утверждали, что природа мудра и не допустила мутации, прекратив процесс эволюции и возрождения живого в Чернобыле. Не знаю, к лучшему это или нет – достоверные исследования, как Вы сами понимаете, отсутствуют, но мне искренне жаль, что опыт Чернобыля не стал серьезной лабораторией по предупреждению «Фукусимы».
Если бы мир тогда, понимая, что Украина слишком молода и слишком зависима от советского прошлого, не может справиться не только материально, но и политически с возникшими задачами, поступил иначе – и помог бы нам, создав некий центр управления выхода из катастрофы, думаю, сегодня мы не имели бы ситуации с «Фукусимой». Чернобыль и «Фукусима» показали человеку принципиально новый тип неких глобальных катастроф, бороться с которыми в одиночку фактически не реально.
То, что сделали японцы, не сделала бы ни одна страна в мире. Простите за неловкий вывод, но Япония – идеальное место для катастроф, настолько там мобилизована, преданна и целеустремленна в борьбе за выживание нация. Япония – это пример высокого уровня общегражданской и национальной самоорганизации.
Сегодня Чернобыль и «Фукусима» находятся в канве одного анализа. В свое время цунами 1775 года, так называемое Лиссабонское цунами, изменило философию жизни всей Европы, точно также изменят мышление и эти катастрофы. Хотя, по сути, Чернобыль – это 25 лет нерешенных проблем и тот скромный вклад, внесенный сегодня миром, явно недостаточен для решения вопроса только саркофага, хотя это и уникальное сооружение, до сих пор не достроенное, рассчитанное на защиту атмосферы от работающего четвертого блока.
Да, сегодня мы имеем достаточно ясный мониторинг и можем говорить, что ситуация стабильна. А если принять во внимание теорию, что человечество, именно благодаря высокой радиоактивности развило высокий уровень интеллекта, то вроде бы и беспокоиться вообще не о чем. Но в действительности проблемы существуют – и чрезвычайные. В районных больницах Чернобыля, например, на учете находятся десятки тысяч человек, которые зависимы именно от Зоны. У них общая форма заболевания, так называемая, Чернобыльская, связанная с проникновением в организм на генетическом уровне различного рода тонких изотопов, о которых в естественных условиях мы даже не говорим, поскольку у нас они находятся в системе балансов.
Поэтому, завершая ответ на Ваш вопрос, еще раз подчеркну: мы не знаем, что сегодня на самом деле происходит в Чернобыле, потому что у нас нет никаких научных исследований. Нет четких и понятных медицинских программ, которые бы не только компенсировали то, что люди потеряли, «благодаря» воздействию на их организм радиации, но и работали бы над тем, чтобы не допустить каких-либо генетических проблем в дальнейшем, поскольку сегодня в районе поражения проживает около 8 млн. человек.
- Но была ли авария на самом деле случайной?
- Чернобыльская авария не была случайной.
Во-первых, сама ЧАЭС построена на очень неустойчивых сейсмических участках, имеющих, к тому же, глубокие водные подушки, на которых, собственно, и находится атомная станция. И понятно, что даже с этой точки зрения беды нужно было ждать всегда.
Во-вторых, она была построена в самом густонаселенном месте Украине, что по сути дела явилось серьезным вызовом в целом для всей нашей страны.
И, в-третьих, на ЧАЭС использовали военный реактор РБМК-1000, приспособленный для экономических целей. Если другой реактор – ВВЭР изначально имел экономическое назначение, то РБМК-1000 предназначался одновременно и для производства ружейного плутония. Поэтому мы не исключаем версии, что до взрыва на станции могли проводиться эксперименты, и именно в момент проведения одного из них и произошел взрыв.
Но почему-то, по совершенно непонятным мне причинам, мы до сих пор не ведем дискуссий эту тему, списывая все на ошибку персонала, хотя вряд ли персонал мог самостоятельно решиться на какие-либо эксперименты. Однако в любом случае, авария в Чернобыле – это следствие тоталитарного общества, которое пыталось добиться гегемонии в строительстве ядерных вооружений и создании самых страшных ядерных бомб.
Так что говорить о некой случайности на ЧАЭС, которая привела к тому взрыву, просто нет никакого смысла. Без сомнения, мы стали жертвой авантюристической научной политики.
- Как, по-вашему, сколько еще будет «нарывать» Чернобыльский саркофаг? Может ли сегодня он приносит пользу? Скажем, возможна ли организация, например, туристических маршрутов в зону отчуждения?
- Я являюсь категорическим противников разговоров о создании некоего туристического бизнеса в районе Чернобыля. Считаю их достаточно непродуманными с точки зрения непонимания самого определения радиоактивности. Кто сегодня может гарантировать, в том числе и туристу, одевающему специальное снаряжение, для того чтобы избежать контакта с радиоактивностью, что в любом месте на расстоянии полутора-двух метров в сторону, он случайно не вступит в источник, где находится плутоний? Туризм сталкеров – вещь опасная и я бы не хотел, чтобы кто-либо брал на себя такую ответственность.
Что касается 30-ти километровой зоны, то мне кажется, еще минимум на сто лет мы должны забыть о возможности ее эксплуатации. Это должен быть научный, специальный медицинский заповедник, где будут проводиться исследования о влиянии сильной и слабой радиации на живых существ – и только. Кроме того, нужно принимать во внимание, что 30-ти километровая зона активно соединена с реками по всему плато, на котором находится Киевская область. Припять и другие речки находятся в постоянном взаимоперетоке, и очень важно знать о том, какое количество радиоактивного ила находится в них, как он движется, что происходит с насекомыми и птицами, переносящими радиацию.
Мне кажется, тут нужно сосредоточиться не на поиске сомнительных денег с сомнительного туризма, который в основе своей, в общем-то, подразумевает, прежде всего, оздоровление человека. Я лично не знаю ни одного вида туризма, в котором бы речь шла о том, что человек подписывает анкету с готовностью на самоубийство и правомерна ли такая постановка вопроса с точки зрения некой политики в государстве.
Давайте подождем, что сделают японцы. Сегодня они запретили въезд в 20-ти километровую зону, хотя у них не было ядерной катастрофы. В Японии произошла эко-ядерная авария, которая не привела к взрыву реактора, а РБМК-1000 в Чернобыле не имел даже защитной оболочки! Можете представить себе, что бы в самом густонаселенном месте Европы был установлен реактор без защитной оболочки?!
Мне кажется, что опыт «Фукусимы» в этом плане будет для нас чрезвычайно полезен. Смогут ли японцы разрешить туризм, если сегодня даже въезд в зону, где радиоактивность меньше, нежели была в 30-ти километровой зоне в Чернобыле, запрещен?
Да, японцы говорят о возможности возрождения в будущем этих регионов. Но точно также они говорят о том, что для полного выведения радиации необходимо снять достаточно глубокий, до 40-50 см, слой земли.
Я думаю, вместо разговоров о туризме, сегодня нужно вести другой диалог – о развитии атомной промышленности. Стремление мира отказаться от нее кажется мне непродуманным шагом, поскольку она, так или иначе, все равно будет развиваться.
Сегодня, несмотря ни на что, мир стремится контролировать ядерное вооружение, развивая и совершенствуя его, а для этого необходимы атомные реакторы. Кроме того, мир, который сегодня все больше предпочитает цифровой образ жизни, нуждается в электроэнергии. И невозможно себе представить, что для этого он воспользуется солнечной или ветровой энергией, которая в принципе не в состоянии обеспечить промышленные заказы индустриальных комплексов.
Сегодня нужно вести дискуссию о том, как сделать атомную энергетику более безопасной. Например, русские собираются к 2020 году построить новый реактор, который будет иметь гораздо более высокий уровень защиты. Они считают его идеальным для нашего времени, но на очереди и другие реакторы, которые будут построены уже до половины нынешнего столетия.
Проект, который сегодня делают Италия и Россия – «Игнитор», аналогичен европейскому проекту «Итер». Это огромный современный термоядерный реактор с термоядерным синтезом, который будет работать по принципу искусственной звезды, используя энергию, аналогичную получаемой при ядерном взрыве. По сути это – вечный реактор.
Человечество будет стремиться идти по этому пути. Оно не может без него обойтись, и сегодня все усилия сосредоточены только на том, как сократить путь развития. Естественно, при этом необходимы и новые правила игры, которые бы мир мог четко контролировать, и колоссальные денежные ресурсы. Например, «Итер» будет стоить приблизительно 15 млрд. долларов США, но, уверяю Вас, человечество будет инвестировать их, поскольку отказываться от этого пути совсем – бессмысленно. В противном случае, его изберут третьи страны, обреченные на выживание.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
