Не секрет, что на сегодняшний день главной темой разговоров в оппозиции является кардинальное смещение внешнеполитического вектора Украины. Критикуя стремительное сближение Украины с Российской Федерацией, оппозиционеры называют его прямой дорогой к исключительному порабощению нашего государства «старшим братом».
Своими взглядами на эту ситуацию, равно как и на остальные, не менее, животрепещущие вопросы, в эксклюзивном интервью корреспонденту ForUm’a поделился директор Национального института стратегических исследований Андрей Ермолаев.
- Андрей Васильевич, сегодня в парламентских кулуарах зашептались о возможности объединения ПР и БЮТ в пресловутую широкую коалицию. Как, по-вашему, реально это? Или так – досужие сплетни?
- По состоянию на сегодня Партия регионов – это полноценная, хорошо организованная и идеологически обустроенная политическая сила. В свое время она пережила внутренние дискуссии, но, как показали годы у «регионалов», тем не менее, есть большой ресурс стабильности и определенности.
Что касается БЮТ – то, это, скорее, команда одного лидера, которая слишком часто меняет правила, как идеологические, так и политические, ориентированные на позицию одного вождя. И в этом вся сложность.
Из-за постоянной миграции состава, мы видим внутреннюю неустойчивость Блока Юлии Тимошенко. Это подтверждается и историей ее идеологических метаний – от левоцентристких до право-либеральных.
Именно это делает на сегодняшний день практически невозможным выработку какой-то внятной общей платформы. Грубо говоря, Партия регионов не может договариваться с одним человеком, от которого зависят еще несколько десятков.
- Однако раньше попытки договориться были. Может быть, сейчас та же ситуация?
- Я думаю, в ближайшем будущем необходимости и возможности какого-то стратегического компромисса между Партией регионов и БЮТ не существует.
Возможно, Юлии Тимошенко и ее партнерам следует серьезно подумать о том, каково их собственное видение перспективы страны.
Так ли уж необходимо постоянно играть на противоречиях или все-таки стоит провести внутреннее самоопределение и отказаться от манипуляций внешними символами, чем часто страдает БЮТ.
Сегодня в парламенте создана коалиция, в основе которой три фракции и которая постоянно пополняется депутатами, разочаровавшимися в своих старых вождях. Мне кажется, именно это и является достаточно устойчивой конструкцией на ближайшую перспективу. После очередных парламентских выборов, все, конечно, изменится, но это уже будет новая ситуация и новый уровень размышлений.
- Теперь о насущном: как Вы считаете, под каким соусом пройдут местные выборы?
- Все последние дискуссии – и предвыборные и в ходе президентских выборов показали, что большинство избирателей недовольны той жесткой пропорциональной моделью, на основании которой формировались органы местного самоуправления на предыдущих выборах и продолжают формироваться сейчас.
Недовольны, прежде всего, потому, что такая избирательная модель способствует существенным перекосам во взаимоотношениях местных громад и депутатского корпуса, работающего на уровне районного и областного советов.
Фактически происходит разрыв между партизированными политиками и избирателями. Тут нужно учитывать специфику местного самоуправления, где каждый депутат – и поселкового и областного советов, максимально приближен к жизни своего города или поселка и большая часть проблем, которые он решает – это проблемы текущей реальной жизни.
Меньше политики и больше нагрузки практическими делами – вот принципиальное требование избирателей к депутатам. Поэтому и законодательство, призванное обеспечить местные выборы должно быть ориентировано на местных избирателей.
Скорее всего, учитывая дискуссию на тему, как организовать выборы в местные советы, компромисс может быть найден на основе смешанной модели.
- Что это означает?
- Выборы совета сельских и поселковых громад должны строиться по мажоритарному принципу, а вот на выборах уровня областей и районов, там, где представлены интересы нескольких громад, возможна смешанная модель, при которой одна половина депутатов избирается на мажоритарной основе, а другая – от политических партий.
Таким образом, сохраняются возможности политической структуризации жизни в регионах, и вместе с тем обеспечивается максимальная привязка депутата к своим избирателям. Повышается уровень ответственности, прозрачности и, соответственно, упраздняется разрыв, который был допущен на последних выборах, когда в некоторых советах, например, целые районы не были представлены своими депутатами. Я считаю, что именно такой вариант может быть компромиссным.
- А что скажете о времени?
- Давайте вспомним споры двух-трехмесячной давности, когда из-за отсутствия бюджета была отменена дата очередных выборов в местные советы. Все политические силы выступали за то, чтобы соблюсти требования о сроке каденции.
В 2010 году действительно истек срок действия большей части местных советов, поэтому логично проводить выборы в этом году, а для этого необходимо своевременно принять новое законодательство.
Президент Украины Виктор Янукович уже выступил с инициативой, в которой подтвердил свою позицию относительно изменений. Вместе с тем он подчеркнул, и свое устойчивое намерение не выходить за пределы конституционных сроков.
- Но ведь для того, чтобы достичь компромисса, решения одной коалиции недостаточно…
- Да, Вы правы. Это вопрос не коалиционный, а общеполитический. Я думаю, тут речь, скорее, об общепарламентском компромиссе. Если он будет достигнут в ближайший месяц, сроки осени 2010 года станут вполне реальными. Да и для страны, я думаю, это будет уместней во избежание новых коллизий.
- Раз уж мы говорим о выборах, давайте затронем и тему предвыборных обещаний. В частности, «регионалы» уже много лет сулят русскому языку статус второго государственного. И сейчас, похоже, пришло время «собирать камни». Как, по-вашему, будут развиваться события?
- Государственный статус русского языка – это радикальное решение, требующее изменений в Конституции. На мой взгляд, можно – и это было бы политически целесообразно, идти по пути расширения возможностей использования русского языка, учитывая огромное количество украинских граждан, которые де-факто либо русскоязычные, либо двуязычные.
На самом деле, вопрос языка связан не только с дискуссией на тему, какой язык должен быть государственным. Он напрямую связан и с гражданским правом на самоопределение и использование языка.
Мы являемся участниками Европейской Хартии о языках и возможного законодательного урегулирования расширения сфер использования русского языка, мне кажется, вполне достаточно. Высокий статус тут необязателен.
- А для Вас лично сближение Украины и России хорошо или плохо?
- А вот как корабль назовешь, так он и поплывет. Это «сближение» зачастую воспринимается постольку, поскольку несколько последних лет было серьезное и очень ощутимое похолодание и в политических отношениях, и в плане экономического сотрудничества, и на уровне двух обществ.
Украино-российские отношения всегда строились по принципу стратегического партнерства. И договор, который Украина и Россия подписали еще в 1997 году, как раз и предполагал достаточно широкие рамки сотрудничества во всех спектрах.
По большому счету, нынешнее сближение – это возвращение к рамке, принятой ранее и которая уже является международной нормой. Сюда входят и стратегическое партнерство, и участие и формирование взаимовыгодных сфер, и создание совместных групп и предприятий, и организация долгосрочных программ торгового и гуманитарного сотрудничества.
Так что тут речь идет скорее о восстановлении тех отношений, которые строились между двумя странами еще на заре их независимости.
- А что скажете о перспективах?
- Очевидно, что далеко не все направления евразийской интеграции, которые сейчас вращаются вокруг российской оси, приемлемы и выгодны для Украины. В частности, Таможенный союз, поскольку не все правила до конца выработаны и действительно присутствует конфликт интересов учредителей Таможенного союза.
В свою очередь, у Украины, как у члена всемирной торговой организации есть свои обязательства и серьезные планы на участие в экономической и политической европейской интеграции, которые в этой связи являются стратегическими ограничителями.
Только, когда сойдет пена первых эмоциональных оценок, связанных с последними украино-российскими договоренностями, обрисуется объективная и прагматичная оценка. А на сегодняшний день, повторюсь, ситуация такова: Украина и Россия восстановили стратегическое партнерство в рамках договора, и никто за эти рамки выходить не будет.
Если же говорить о долгосрочной перспективе, то тут нужно учитывать один очень важный момент. А именно - украинский выбор в отношении европейской интеграции, который имеет несколько измерений: экономическое, политическое и цивилизационное. И в этом отношении идеи и ценности большой Европы являются цивилизационным выбором Украины.
Вместе с тем, это вовсе не означает, что Украина сегодня-завтра может стать полноценным членом Европейского Союза. ЕС является пусть важным, но все-таки всего лишь компонентом украинского европейского проекта. И учитывая те испытания, которые сейчас проходит Европа, Украина должна выбрать свой собственный путь сотрудничества и сближения с ней.
Скорее всего, тут нужно говорить об интеграции разных скоростей и длительном периоде партнерства. Дискуссия о том, будет ли Украина участвовать в государственническом проекте ЕС – еще впереди.
Я повторюсь, европейская интеграция Украины не ограничивается проектом Евросоюза. Это важно и нужно понять. Мне кажется, в данном случае, продуктивной стала бы упрощенная формула: строить Европу вместе с Евросоюзом.
Однако нужно учитывать, что в большой Европе есть место и России, которая исторически, культурно и цивилизационно тоже является делегентом большого европейского «праздника». Другое дело, что та модель политического устройства и экономической организации, которые сейчас выбраны и развиваются в России не стали для Украины образцом для подражания.
Иными словами, Россия так и не смогла стать цивилизационным образцом для Украины и это, на мой взгляд, очевидный факт.Поэтому стратегическое партнерство, сохранение тесных экономических отношений, совместные программы экономического и гуманитарного сотрудничества – это как раз то направление, которое я бы назвал наиболее целесообразным. Не больше и не меньше.
- Давайте еще о безопасности поговорим…
- Что касается такой тонкой материи, как проблемы безопасности – тут нужно помнить, что для Украины внеблоковая политика является конституантой. С этого начиналась наша независимость. Для украинского народа это один из элементов внутреннего самоопределения. Люди выбирали суверенитет и голосовали на референдуме, поддерживая ее характеристики.
Это было также важным элементом легитимации Украины на международной арене, учитывая сложность и риски постсоветской трансформации. И по сегодняшний день внеблоковая политика Украины является важнейшим элементом обеспечения общеевропейской безопасности, сохранения баланса и сил на континенте.
Это нужно понимать и учитывать. Поэтому никаких бросков на Запад или Восток не будет.
Вместо этого, на мой взгляд, наиболее органичен для Украины путь создания сетевой схемы сотрудничества со странами, являющимися участниками военных блоков, со странами, которые так же, как Украина проводят внеблоковую политику, со странами, которые владеют нейтральным статусом.
Одновременно с этим должно быть инициировано и создание постблоковой архитектуры безопасности на континенте. Именно это, я повторюсь, и есть путь, который будет наиболее выгодным для Украины.
Лера Нежина,
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
