Вообще, термины "выигрыш" или "проигрыш" к "холодной войне" имеют мало отношения. Россияне сами сделали все для того, чтобы остановить "холодную войну". За это надо благодарить российских демократов, а вовсе не администрацию Рейгана. Конечно, крах СССР был предопределен в том плане, что такая система не могла существовать до бесконечности: у нее бы не хватило ресурсов. Но ничто не требовало развала Советского Союза в тот день, когда это произошло, и по тем границам, по которым это произошло. Это все было сделано нами самими. И мы, естественно, испытывали большое уважение к себе и надежду на то, что это будет оценено в мире. Но, вообще говоря, коммунизм мог агонизировать еще десятилетия, и Берлинская стена могла стоять вплоть до сегодняшнего дня, загибаясь и осыпаясь.
Я согласен с аргументом Саймса относительно того, что ошибка Америки состояла в том, что она попыталась использовать в традиционной геополитической раскладке распад СССР для получения бонусов для себя.
Вообще, у нас был уникальный период с 1991 года до середины 1993 года, когда мы упустили стратегическую возможность установления истинно партнерских отношений, если не сказать союзнических. Россия была готова на любые формы сотрудничества, Россия распростерла объятия, но в эти объятия никто не пал. Более того, американцы просто прошли мимо них, не заметив их или заметив, но не поверив, что это искренне. Требовалось время для того, чтобы переосмыслить, не является ли Советский Союз врагом и является ли Россия "репликой" Советского Союза. Но этот исторический шанс был упущен.
Был еще один исторический шанс, который нам дали террористические акты сентября 2001 года. Ведь Путин был первый, кто позвонил Бушу и сказал ему о том, что Россия рядом, Россия участвует в коалиции. Более того, мы почему-то не обращаем внимания на то, что сейчас в Афганистане "каждой твари по паре", и сейчас многие наши журналисты пишут в одну строчку "агрессия США в Афганистане и Ираке". Но это совершенно разные события. В Афганистане никакой агрессии не было, это было строгое соответствие Уставу ООН, ответ на агрессию. Мы это поддержали. Более того, мы были одной из четырех стран, которые составили главный костяк коалиции, воевавшей в Афганистане. Мы не посылали туда солдат, но мы предоставили развединформацию, мы предоставили территорию и воздушное пространство для пролета и провоза. Мы согласились с немыслимым до этого размещением американских военно-воздушных баз в Узбекистане и в Киргизии. Наконец, мы вооружили войска северного альянса, дали американцам пехоту для грязных дел: лазать по пещерам Тора-Бора, чего американцы не любят. А от помощи НАТО американцы отказались, отказались совершенно разумно, потому что решили, что это будет не помощь, а якорь на ногах. И Россия продемонстрировала, что это был не сиюминутный порыв. Конечно, это было действие в российских интересах, но это был глубокий стратегический выбор: в борьбе с терроризмом мы остаемся на той стороне, на том полюсе, который с ним борется. То есть, мы оказались с Америкой в одной лодке. Мы продемонстрировали готовность понять это, а Америка не продемонстрировала.
Ну а потом происходили такие вещи, которые понимались нами плохо и рассматривались как захват тех позиций, которые мы освобождаем, или как попытку приспособить мир под себя. Это и Югославия, и Косово, и Ирак, куда США вторглись без санкции ООН и только потом, опять-таки с нашей помощью, получили благословение на эту операцию и сейчас сидят там на ржавом гвозде, дестабилизируя весь регион.
Почему именно в годы президентства Путина ухудшились отношения между Россией и США? Здесь вина с обеих сторон. В этой ситуации есть вещи, которые мне не нравятся и в позиции России. Конечно, расширение НАТО кем-то воспринимается не как благо, а как опасность, и я понимаю, что такая позиция имеет право на существование. Не потому, что НАТО - это опасность, а потому, что есть инерция мышления, есть люди, выросшие в определенных ментальных стереотипах.
Но что меня очень беспокоит, так это то, что при Советском Союзе и при коммунистической идеологии, когда мы были идеологическими противниками и не разделяли никаких общих ценностей, антиамериканизм был поверхностный и как бы спущенный от руководства, его никто всерьез не воспринимал. Мы собирались на митинги, осуждали притеснение Анжелы Дэвис и чего-нибудь еще, даже песенку про это сочинили. Но в целом никто к американцам никаких неприязненных отношений не питал. А сейчас антиамериканизм растет снизу, на уровне " grass roots ", простых людей, все больше и больше уверенных в том, что наши беды происходят от козней либо американских спецслужб, либо от общественных организаций, которые спонсируются теми же спецслужбами.
И поэтому вместо того, чтобы изучать объективные процессы, которые происходят, допустим, на постсоветском пространстве, и стараться на них повлиять, мы начинаем избирать Януковича президентом, тратим на это сумасшедшие деньги, безумно проигрываем, а американцам, как мы считаем, удается провести Ющенко, хотя Ющенко никогда не был проамериканским кандидатом, а Янукович - пророссийским. Во всяком случае, постсоветское пространство превратилось в арену соперничества, а не в арену сотрудничества, как это было бы разумно сделать.
Еще кое-что - мнение, изложенное в статье Саймса, не очень распространено среди политической элиты США. Во-первых, большинство в элите все-таки уверены, что они победили в войне, и не только имеют право диктовать, но считают, что надеяться на Россию как на честного порядочного игрока не приходится. Мы со своими внутренними делами этому немножко помогаем, помогаем с визгом нашим журналистам. Если переводить все, что говорит Миша Леонтьев, они все поседеют или полысеют.
Но и сам вопрос говорит о том, что у нас существует неверный ментальный стереотип. Он состоит в том, что Америка сидит и думает, как бы сделать нам пакость, как бы составить заговор и как бы нас развалить. Вообще, если приехать в Америку, то в первую очередь поражает то, что о России никто не говорит, не помнит и не знает. О нас вспоминают как о геморрое, когда садятся на жесткое. И на самом деле никто ничего там не замышляет, никаких заговоров в Америке нет, просто Россия иногда воспринимается как беспокоящий фактор.
Россия оказалась на периферии американских политических интересов, а это неправильно. На самом деле, хотя наши экономики и нельзя сопоставлять по масштабу, оказывается, что без России ни одна серьезная проблема решена быть не может. Ирак - не может. Ближний Восток в целом - не может. Северная Корея - не может. Иранская ядерная программа - опять нужна Россия.
Происходят ли сегодня изменения в политике США в отношении России? Сейчас ходят слухи о какой-то готовящейся большой сделке. Но я пока не вижу больших изменений. Как ни грустно это отметить, но ушел страх большой ядерной войны, никто в нее сейчас не верит - ни мы, ни американцы - и вместе со страхом ушла необходимость постоянно отслеживать друг друга, и мы друг друга теряем.
Прорыв может быть на ментальном уровне - осознание того, что перед нами стоит очень большое количество общих проблем, которые мы можем решить только совместно. Жизнь научит.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
