Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод гарантирует среди прочего защиту права собственности. При этом Европейский суд по правам человека допускает право государства обеспечивать выполнение законов, необходимых для осуществления контроля за использованием собственности, в соответствии с интересами общества. В случае приобретения собственности посредством приватизации на нового собственника зачастую возлагаются дополнительные условия, невыполнение которых может стать основанием для расторжения договоренности, возврата предприятия в госсобственность и дальнейшей реприватизации. Но всегда такой процесс идет по тонкому льду между правами собственника и интересами общества (в интерпретации государства).
Более того, следует принимать во внимание как сиюминутный интерес, так и долгосрочные последствия — даже разговоры публичных персон о возможной реприватизации могут больше навредить инвестиционной привлекательности страны, чем действительно помочь восстановить справедливость, привлечь более эффективного собственника или просто продать актив второй раз ради наполнения бюджета.
Украина имеет в своем портфолио несколько реприватизационных кейсов. После Оранжевой революции в связи с реприватизацией сменился собственник у «Криворожстали», но, например, Никопольский завод ферросплавов остался у прежних собственников. В 2015 году Генеральная прокуратура инициировала возврат 25 % акций «Днепрэнерго» в собственность государства. В том же году ГПУ завершила эпопею с возвратом в собственность государства контрольного пакета акций (68,01 %) ПАО «Запорожский производственный алюминиевый комбинат». Третий год продолжается эпопея с обжалованием Фондом государственного имущества Украины (ФГИУ) приватизации ПАО «Укртелеком» — после очередного решения Верховного Суда дело вновь передано на рассмотрение суда первой инстанции.
Подобная правовая неопределенность явно не идет на пользу Украине. Тем более перед очередной большой приватизацией. Тем более перед открытием рынка земли. Тем более учитывая нелестную оценку земельной реформы миссией Международного валютного фонда. Инвесторы в очередной раз получают сигнал, что Украина, несмотря на все декларируемые реформы, не в состоянии ни гарантировать, ни защитить право собственности, ни решить спор в разумные сроки. И, безусловно, все эти риски будут учтены при принятии решения об инвестировании в украинскую экономику.
Для самого же ПАО «Укртелеком» явное затягивание дела (Верховный Суд, открывая очередной круг слушаний, ограничивается общими фразами о необходимости «всестороннего, полного и объективного исследования доказательств по делу, установления наличия/отсутствия тех обстоятельств, на которые ссылаются стороны») чревато как минимум потерей динамики на стремительно развивающемся телекоммуникационном рынке. Чтобы быть конкурентными, надо привлекать инвестиции, а инвестировать в компанию, судьба которой не ясна, не будет никто. В 2015 году «Укртелеком» привлек кредит China Development Bank (CDB) на модернизацию на сумму 400 млн долларов. Проект был заморожен через год, и есть все основания полагать, что причиной этому послужил иск Фонда госимущества. Да и в целом доход в 2018 году сократился на 45,1 % по сравнению с 2017 годом.
О чем спор
Во всей этой ситуации усматриваются не столько экономические, но политические мотивы, ведь приватизацию «Укртелекома» в свое время называли такой же успешной, как и продажу «Криворожстали» «Арселлору». Пакет акций «Укртелекома» был продан за 10,575 млрд грн, что в 2,4 раза превышало их номинальную стоимость. Убыточное предприятие после приватизации, последующей продажи, прихода нового менеджмента и вливания инвестиций начало давать прибыль.
С подачи парламентской комиссии предыдущего созыва Фонд госимущества озвучил свои претензии к «ЕСУ» (собственнику «Укртелекома») — неполучение инвестиций «Укртелекомом» и опять же непередача специальной сети правительственной связи в госсобственность.
Обе претензии не идеальны — инвестиции указывались как план для покупателя, а не как обязательное условие (поэтому и пеня за рекомендацию выглядит сомнительной). Не передача сети спецсвязи — вопрос скорее оформления, чем факта. По факту эта линия создана и государство ею пользуется. Госпецсвязь действительно не приняла сеть правительственной связи в госсобственность — нормативный акт, который регулирует этот процесс, был принят уже после создания этой сети, и на момент ее создания стороны не знали и не могли знать об условиях принятия в госсобственность, которые будут действовать в будущем. Существенного вреда невыполнение условий договора точь-в-точь не несет, то есть и ставить вопрос о прекращении договора нет смысла.
Куда идем?
Национализация частной собственности, включая реприватизацию, — редкое, но не исключительное событие. Вспомним переход в госсобственность судостроительных и металлургических компании в 1970-х в Швеции, банков по всему миру после кризиса 2008 года либо национализацию авиакомпаний в 1930-х во Франции ради повышения обороноспособности государства. Последние инициативы реприватизации идут из Германии — арендаторы жилых квартир выступают против компаний, которые, приватизировав жилые дома и кварталы на льготной основе, заняли значительную часть рынка в крупных городах и теперь существенно влияют на арендные ставки. Естественно, что идея отдать муниципальное жилье в частные руки в свое время была вызвана долгами городских властей.
Политические мотивы для лишения собственности тоже нельзя назвать «ноу-хау». Так, в свое время поступили в Южноафриканской Республике, принудив предыдущих собственников «поделиться» с новыми лицами в бизнесе и политике. Венесуэла — вообще отличный пример, как делать не надо. После принудительного перехода в госсобственность нефтяной отрасли иностранные инвесторы не оставили надежды на справедливое решение споров в международных институциях, а правительство южноамериканской страны перешло к тотальной национализации промышленности вообще. Решение Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (International Center for Settlement of Investment Disputes, ICSID) обязывает и без того нищую страну выплатить американской нефтяной компании ConocoPhillips свыше 8 млрд долларов США за национализированные в 2007 году активы. Национализация не поможет ни одной стране, если ею руководят популисты.
У Украины пока еще есть выбор: продолжать работать над привлечением инвестиций в страну, предоставляя инвесторам необходимые гарантии, или же пойти по пути Венесуэлы с ее экономическим крахом.
На фоне судебных процессов с Фондом госимущества, заявлений о реприватизации, «экологичного» прессинга другого объекта успешной приватизации — «Криворожстали» довольно тревожно для иностранных инвесторов звучат слова бизнесмена Игоря Коломойского: «Для спасения Украины необходима всеобщая национализация крупных государствообразующих предприятий плюс национализация разработки недр земли, то есть в нескольких отраслях нам нужен государственный капитализм».
Именно поэтому решение украинского суда относительно «Укртелекома» иностранные инвесторы и местный капитал будут рассматривать не просто с точки зрения права, а прежде всего как важнейший маркер бизнес-климата в стране. Но прогнозируемость ведения бизнеса, четкость и ясность процедур, отсутствие политического влияния на суды — именно это должно стоять во главе угла.
Независимая судебная власть и адекватное законодательство — одно из лучших предложений для отечественного инвестора (для иностранного еще есть бонус в виде ICSID или любого другого инвестарбитража). Нашим судам стоит более четко заявлять о своей независимости. Заявлять и подтверждать ее справедливыми решениями, в том числе в резонансных и чувствительных для власти делах. Конкретно в данном случае нужно как можно скорее поставить точку в судебных тяжбах в отношении «Укртелекома» и впредь не допускать сомнительных судебных процессов против инвесторов, вклад в государственную казну которых и по сей день считается одним из наиболее масштабных в истории приватизации.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
