Большая ярмарка на политическом рынке

Эпоха правления людьми постепенно уходит в прошлое, рядовые граждане все чаще становятся непосредственными участниками процесса управления жизнедеятельностью своей общественной среды, и им нужно глубже понимать смысл и перспективы происходящего в глубине нашей политической системы. В этой статье мы поговорим о политике как предпринимательской деятельности. Можно представить себе политические партии в виде фирм наподобие известных многим Бюро добрых услуг, стремящихся обслуживать — не бесплатно — простых граждан в их политической, экономической, социальной, культурной и других сфер жизни.

Незаметно Украина оказалась в абсолютно новой ситуации по сравнению с любыми другими предыдущими выборами. Дело не только в политической реформе, которая и формально, и фактически изменила распределение главных актеров процесса принятия политических решений, а в тех возможностях привлечения к этому процессу более широких классов и групп общества, которые она (реформа) открывает. Только что отгремела, отпела и отплясала большая ярмарка, на которой политические актеры продавали себя, свои идеи, планы, программы, которые им хочется реализовать, специфические управленческие услуги, которые они готовы хоть сейчас предоставлять всем, кто заплатит своими голосами.

В украинской научной и публицистической литературе «политическими решениями» называют все решения, принятые внутри политической системы. Среди них особое место занимают решения, оказывающие долговременное влияние на те или иные стороны общественной жизни — экономику, социальную или образовательную сферу, тем самым вводя в действие новую или меняя существующую государственную политику.

За пятьдесят с небольшим лет официального существования науки о публичной политике (именно так ее называют в англоязычных странах, признавая, что она осуществляется в интересах «публики» — общества, в противовес термину «государственная политика», что подчеркивает определяющую миссию государства в ее разработке и осуществлении) были разработаны разнообразные модели, объясняющие процессы публичной политики и предоставляющие возможность сделать определенное научное предсказание дальнейшего течения событий. Первые «государственнические» представления о публичной политике, которые можно описать кратко словами Томаса Дая — «то, что правительства решают делать или не делать», породили модель «черного ящика» (системы принятия политических и управленческих решений) и рационального (якобы) выбора, который (якобы) осуществляет этот ящик. В этих моделях обществу отводилась роль ОБЪЕКТА, который требовал удовлетворения властью своих интересов путем выполнения политических действий. Но уже в девяностые годы двадцатого века общество стало играть значительно более активную роль в управлении своей жизнью, и на свет появились модели сетей и сообществ политики, а выдающиеся ученые-философы предложили коммунитаризм и коммуникативизм как основу выработки и осуществления публичной политики в постиндустриальном обществе.

В этой статье я хочу рассмотреть политические события последних лет с точки зрения изменения моделей и подходов к публичной политике, попробовать объяснить нынешнюю ситуацию и предусмотреть возможные последствия как в ближайшей перспективе, так и отдаленном будущем.

МОДЕЛЬ «ЧЕРНОГО ЯЩИКА»

Как я уже говорил, одна из самых первых моделей политического процесса дает систему выработки и осуществления политических решений в виде «черного ящика», действующего в общественной «окружающей среде», реагируя на его запросы, потребности, интересы и ожидания вводом в действие мероприятий общегосударственного, регионального или отраслевого характера. Если закрыть глаза на некоторые процедурные разногласия, конституционно эти «черные ящики» во всех странах очень похожи между собой. Они состоят из элементов, занимающихся подготовкой решений, элементов, принимающих решения, и элементов, выполняющих решения или следящих за их выполнением. Главной чертой, отличающей «черные ящики» в различных государствах, является тип и состав этих элементов, а также характер связей между ними в политическом процессе.

В современной мировой литературе принято выделять четыре основных типа политических систем по способам принятия и выполнения политических решений: марксизм, плюрализм, элитизм и корпоративизм. (Украинская научная и публицистическая литература почему-то пренебрегает этой типологией.)

Первый тип знаком старшему и среднему поколению: долгое время мы жили под властью одного центра подготовки, принятия и выполнения всех политических, программных и административных решений, который сочетал в себе законодательную, исполнительную и судебную власти. Общество для такой политической системы всегда является только ОБЪЕКТОМ ее деятельности, а взаимодействие власти и общества выглядит как одностороннее ДЕЙСТВИЕ сверху вниз. Государственную политику в такой системе отличает высокая степень экономической и идеологической рациональности, бесспорная правильность решений высшего руководства и замалчивание управленческих и политических ошибок или, если это невозможно, обвинение в них внешнего врага. (Достаточно послушать объяснение, которое левые партии дают своему провалу на парламентских выборах — виноваты все, кроме них самих). Соответственно главным органом, определяющим государственную политику, является исполнительная власть. Можно вспомнить, как Верховный Совет СССР за один день принимал все законы, разработанные Советом Министров под контролем Центрального Комитета КПСС.

Нечего и говорить, что марксистская политическая система не имеет ничего общего с демократией. В индустриальном обществе такая система может обеспечить (и обеспечивала в прошлом — в сталинском СССР и гитлеровской Германии) быстрое экономическое развитие благодаря способности быстро сосредотачивать ресурсы на выполнении приоритетных заданий. Однако, даже раннее информационное общество оказывается несовместимым с ней, и в процессе развития нации она уступает место другому типу — плюралистической политической системе.

Атомизированное массовое общество марксистской эпохи неспособно сознательно консолидироваться вокруг той или иной политической силы, а поэтому создаются условия для возникновения целого спектра маломощных политических партий, ни одна из которых не имеет абсолютного преимущества над соперниками. Эти партии (часто безосновательно) претендуют на представление интересов тех или иных групп населения. Что-то подобное наблюдалось в Украине, когда рыночная экономика делала первые шаги и напоминала скорее всего рынок с попытками предпринимателей любым образом получить прибыль и быстро потратить ее на предметы роскоши. Так же и представители многочисленных мелких политических партий стремились получить власть, чтобы урвать себе политические и экономические выгоды. В результате в начале 1990-х годов у нас сформировалась типичная плюралистическая политическая система, которая практически неспособна была принимать развивающие политические решения. Хотя в ней уже наблюдается такой важный элемент политического рынка, как переговоры, но дальше болтовни на свободные темы дело в этой системе не идет. Неспособность основных игроков прийти к согласию по политическим вопросам быстро привела государство к кризисному состоянию, а поэтому органом принятия политических решений вполне логично стала исполнительная власть во главе с Президентом (вспомните право Президента издавать указы, набирающие силу закона при определенных обстоятельствах), который ни за что не отвечал.

Поскольку плюралистическая система не обеспечивает прогресса в общественных делах (хотя и обеспечивает его в индивидуальном бизнесе причастных к власти), а тогдашний Президент оказался неспособным на решительные шаги, кроме проигрыша досрочных выборов, «рекетир политического рынка» в лице следующего Президента, глав его администрации и еще нескольких самых преданных политиков в стремлении к монополизации этого рынка постепенно сформировали элиту, представители которой, даже формально принадлежа к разным политическим партиям, работали одной командой политиков-управленцев. Каждый новый премьер-министр был выходцем из другой партии или быстро создавал свою. Понятно, что ни о какой идеологической борьбе в такой элитистской политической системе речь не идет, она становится все более похожей на марксистскую, поскольку все меньше актеров участвует в переговорах относительно выработки и принятия политических решений. Так же, как и в плюралистической политической системе, в условиях элитизма первую скрипку играет исполнительная власть, имеющая прочную институционную структуру, стойкие традиции и профессионалов в конкретных направлениях деятельности ее подразделений. Собственно, до превращения элитизма в марксизм оставалось очень мало — довести до логического вида политическую реформу, по которой лидер исполнительной власти должен быть первым лицом в Украине, с помощью избирательных технологий сформировать элитное большинство в законодательном органе, — и можно было бы постепенно уничтожать мелких конкурентов, оставляя на плаву только одну партию (какую именно — не имело бы большого значения). Пример Беларуси ярко иллюстрирует этот тезис.

До президентских выборов все шло в соответствии с составленными по рациональной схеме планами. А потом началось то, что в который раз подтвердило отличие между математикой и обществоведением: все рациональные и логические расчеты разрушились, когда грянул Майдан. Я склонен к тому, чтобы именно эту дату взять как начало новой политической системы — корпоративизма. Поскольку похоже, что именно такая политическая система будет определять в ближайшие годы политическую, экономическую и общественную жизнь Украины, остановимся на ней подробнее.

«ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ» И «ПОКУПАТЕЛИ»

По одному из определений, демократия — это свобода делать по собственному выбору что угодно из того, что явно не запрещено законом. То есть, степень демократии в известной степени определяется и тем, какие законы (иначе говоря, какие политические решения) примут те, кто получил из рук избирателей право на это. Соответственно, мы — избиратели — должны выбирать тех, кто будет принимать удобные и желательные для нас законы, будет формировать и осуществлять публичную политику (известная в науке модель общественного выбора).

Пока мы жили в условиях марксистской, плюралистической или элитистской политической системы, нам было не то что безразлично, кто будет управлять нами, — мы прекрасно понимали, что каким бы ни был наш выбор, все равно «наверху» решат по-своему. Один из украинских телеканалов как заклятье постоянно повторял: «Только двенадцать часов за четыре года власть зависит от нас». Конечно, это была ложь — даже эти двенадцать часов власть от нас не зависела. И тут грянул Майдан.

Ни «оранжевые» ни «бело-синие» не осознали, что в какой-то момент времени, протянув руку за помощью к населению, они из рядовых политиков превратились в политических предпринимателей, арена политической борьбы — в политический рынок, а политическая борьба — в политические переговоры. Вдруг у некоторых политических партий появились более-менее постоянные «покупатели» или «потребители», для которых политический товар, предложенный конкретными политиками, выглядел привлекательно, и которые начали приносить этим партиям «политическую прибыль».

В украинском медийном дискуссе появился термин «венчурные партии». Журналисты, в абсолютном своем большинстве невежественные в политической науке (не путать с «политологией»!), то ли сами не поняли, то ли не захотели объяснить его своим читателям и употребляли этот термин так же наугад, как и слова «прагматическое правительство», «повестка дня» и другие. Это означает «предпринимательские партии» — не путайте с партией(ями) бизнесменов/предпринимателей. Согласно высказыванию американского ученого Кингдона, «политические предприниматели — это люди, стремящиеся инвестировать разного вида ресурсы в надежде возвращения их в будущем в виде благоприятных для них публичных политик». То есть, такие партии или политические деятели склонны вкладывать в общество идеи, материальные, финансовые, человеческие и информационные ресурсы для обеспечения собственного благосостояния путем удовлетворения потребностей тех или иных групп в политических и административных услугах. Понятно, что только крупные корпорации могут делать действительно значительные инвестиции в разрешение общественных проблем ради достижения своих политических, экономических или каких-то других целей. При этом корпорации уже не могут, как раньше мелкие политические партии, полагаться на собственные ресурсы — даже Ахметову или Порошенко не под силу в одиночку содержать деятельность Партии регионов или «Нашей Украины», не говоря уже о кадровых инвестированиях, рождении, развитии и реализации идей, профессиональном обеспечении и менеджменте на всех уровнях общества. Таким образом, с одной стороны, провал мелких партий или партий, в которых не было четко очерченного политического товара (Народный блок Литвина), был абсолютно ожидаемым, учитывая утверждение в постмайданной Украине корпоративистской политической системы, а с другой стороны, именно этот провал засвидетельствовал ее ярко выраженный корпоративистский характер.

Выгода, важность и необходимость поддержки населением корпораций ярко иллюстрируется обнародованными ЦИК данными о расходах политических партий и блоков на избирательную кампанию в общем и в расчете на один голос. Хотя больше всех израсходовали «регионалы», но они и достигли и самого большего результата, и высокой эффективности, а образцом в получении народной поддержки стал БЮТ, чья эффективность самая высокая. А, скажем, Народный блок Литвина и «Не так», израсходовав только в 3-5 раз больше чем БЮТ, получили эффективность в 50-70 раз более низкую! В условиях плюралистической или элитистской политической системы только коммунисты могли похвастаться такой эффективностью.

С другой стороны, какая выгода обществу, нам, простым гражданам, от утверждения корпоративизма в украинской политике? Чтобы ответить на этот вопрос, применим модель экономического рынка к политическим процессам.

Как уже упоминалось, политические партии предлагают себя избирателям (потребителям) в качестве провайдеров политических и управленческих услуг. В марксистской, плюралистической и элитистской политических системах в условиях жесткости управленческой структуры и дефицита ресурсов избиратели (потребители) не имели реального выбора. Фактически же, как уже было показано, монополия на политические и административные решения оставалась за исполнительной властью, которую население не выбирало. Поэтому разные «политические предприниматели» предлагали практически одинаковый «товар», и значение имела его «упаковка» и «реклама», то есть политические технологии и манипуляции массовым сознанием. Исключение составляли разве что коммунисты и национал-демократы, которые выделялись довольно четкой идейной позицией и имели своих постоянных «потребителей», однако их ниши на политическом рынке находились на значительном расстоянии от центра принятия решений.

В результате политической реформы и внедрения пропорционального принципа выборов на политическом рынке появилось несколько (как показала жизнь — пять с небольшим) политических предпринимателей со своими политическими вертикалями, своим довольно четко очерченным политическим товаром и разветвленной сетью его сбыта. Более того, эти политические предприниматели нашли своих постоянных потребителей, интересы которых они обязались удовлетворять. Для Партии регионов это напуганное неуклюжей «украинизацией» и перспективами европеизации, воспитанное российскими СМИ, лишенное сталинской индустриализацией культурных корней и адаптированное к жизни за зарплату рабочее население Востока и Юга. БЮТ нашел потребителей своих политических услуг среди критически мыслящей части населения центра Украины, где популярны социал-демократические идеи и принципы (прошу не путать с откровенно консервативной СДПУ(О)). «Наша Украина» сумела удержать около себя часть иррационально-патриотических антироссийских сторонников «оранжевого» Майдана. Социалисты стабильно сохраняют репутацию «крестьянской» партии. И, наконец, КПУ неминуемо должна была прийти к полученному результату — длительное пребывание в оппозиции, как того требуют догматы идеологии, заставило многих бывших сторонников искать нового «провайдера», и вокруг партии остались исключительно ее верные последователи.

КРУГЛЫЙ СТОЛ С ОСТРЫМИ УГЛАМИ

Каждый политический предприниматель имеет свою политическо-управленческую вертикаль («диллерскую сеть»), и это также радикально отличает корпоративизм от всех остальных типов политических систем. Теперь исполнительная власть не сможет диктовать «прагматические» решения власти законодательной, поскольку мощные предприниматели, из которых складывается и одна, и вторая власть, имеют свои политические пристрастия, представляют интересы своих клиентов, на поддержку которых рассчитывают и в будущем, а следовательно, можно было бы в ближайшее время ожидать либо революции (маловероятная, однако не такая уж невозможная перспектива), либо (скорее всего) постоянно действующих переговоров, причем на всех уровнях — высшем, областном, городском или районном и местном/сельском. Интересно, как будет действовать составленный почти исключительно из «регионалов» донецкий или луганский областной совет в ответ на решение «оранжевого» парламента или Кабмина? Как будут действовать на местном уровне партии, не имеющие своих представителей в центральных органах власти? В каждом случае — либо война, либо переговоры, потому что, похоже, троцкизмом нас мало кто болеет, а следовательно, трудно ожидать варианта «ни войны, ни мира, договора не подписывать, армию распустить». Я склоняюсь к переговорам — очень уж много оказалось в политике бизнесменов, которым для обогащения нужен покой.

Процесс выработки и осуществления публичной политики в условиях корпоративизма содержит заметную «горизонтальную» составляющую в совокупности актеров политики, к которой присоединяются деловые и негосударственные (в том числе международные) круги, а также актеры различных уровней полномочий. Бесспорным позитивом корпоративистской системы является ее открытость, относительная прозрачность, вследствие чего можно ожидать низкого уровня «социальной энтропии» (в замкнутых системах происходит постепенное «разупорядочение», усиление хаоса, которое ведет к «тепловой смерти», то есть к замиранию любой деятельности внутри системы. Гарантией развития является обмен энергией с другими системами) или, говоря терминами политических наук, высокой партисипаторности (участнической активности) населения, его политического структурирования и в конечном итоге образования динамичного демократического гражданского общества. То есть, можно сказать, что суть корпоративизма заключается в создании возможностей для сотрудничества государства и личности в выработке публичных политик. Эти возможности обеспечиваются существованием «политических предприятий» с их иерархией, носящей и политический, и административный характер, а также центров выражения и защиты интересов общественных/этнических групп и отдельных граждан.

Конечно, как и любая другая модель, корпоративизм не отражает абсолютно адекватно процессов, на самом деле происходящих в правящей верхушке. Безусловно, как и любые предприниматели, политики стремятся монополизировать свой сегмент рынка, то есть захватить право продавать потребителям только свой товар. Мечты о политической монополии четко прослеживаются в заявлениях и Президента, который подчеркивает единство законодательной и исполнительной власти на основании его программы, и лидера «регионалов», у которого для объединения есть другие основания. Даже разговоры и действия относительно оппозиции прямо вытекают из стремления к монополизации, поскольку институциированная оппозиция получит свой сегмент рынка и по закону не будет претендовать на главное место за властным столом, во всяком случае, до следующих выборов. Политологи сегодня мало внимания обращают на «электорат», повторяя ошибку полуторагодичной давности и не видя в местных общинах конкурентов крупным политическим корпорациям. А напрасно.

Местные органы управления уже в ближайшее время окажутся за столом переговоров вместе с мощными центральными игроками. С другой стороны, местные советы и исполкомы при них ближе всех находятся к населению, к людям, и можно надеяться на рост нашего с вами непосредственного влияния на их деятельность, а через них — и на деятельность центральных органов управления общественной жизнью.

На этом можно было бы поставить точку, но удивленный читатель спросит: «А где же прогноз о том, что скажет Ющенко, сделает Тимошенко или подумает Янукович? Какой будет коалиция и оппозиция? Как будем жить дальше?». Дорогие друзья (это не плагиат, я искренне), даже после половых отношений с девятью мужчинами женщина не родит за месяц. Нам, гражданам, нужно время, чтобы дальше учиться разбираться в том, кто нас и как можно их. Нам необходимо политическое образование, источником которого станет не какая-то одна политическая сила, а вся политическая система. А ум у нас есть. Мы ведь украинцы — включая россиян, евреев, поляков, арабов и всех остальных, кто хочет хорошо жить в богатой Украине.