Вопрос: Недавно в Лондоне прошел посвященный Украине инвестиционный форум. Вас там ждали, но напрасно. Почему вы решили не ехать?
Ответ: Причины отсутствия самые банальные: в четверг, 15 марта, в Раде рассматривались изменения в бюджет. Вокруг этого закона было много спекуляций, поэтому я решил лично его доложить в Верховной Раде, принять участие в дискуссиях. Я уже бывал на лондонском саммите в 2004 году и высоко оцениваю перспективы такой встречи. Она чрезвычайно нужна и полезна. Мне рассказывали, что был проявлен очень большой интерес к Украине. Это традиционно: когда экономика развивается достаточно высокими темпами, к такой стране инвестор испытывает интерес. Как правило, это страны, где ВВП — 6%, 7%, 8% и выше. Очень приятно, что Украина возвращается в эту группу стран с высокими макроэкономическими показателями.
В: В связи с повышенным вниманием инвесторов к Украине — будут ли как-то корректироваться планы заимствований на этот год?
О: Мы надеемся, что изменятся учетные ставки. Я имею в виду, что федеральная резервная система США — да и Европейский центральный банк — снизят учетные ставки. Мы должны выходить тогда, когда для нас это выгодно. Я принимал немало инвесторов за последнее время с предложениями об участии в государственных займах. Я всем говорил, что мы в законе о госбюджете заложили возможность заимствований, но это вовсе не означает, что мы без них не можем обойтись. Финансовые позиции у нас сейчас достаточно устойчивые, надежные. Конечно, нам выгодно погашать свои прежние, более дорогие обязательства более дешевыми. Тем самым не отвлекая ресурсы для решения актуальных задач развития. Перед крупными инвесторами ставим условие: мы готовы поощрять участие в наших заимствованиях тех инвесторов, которые, кроме займов, еще войдут в нашу страну с реальными инвестиционными проектами. Мы готовы поддерживать крупные инфраструктурные проек-ты.
В: Напряженность бюджета может заставить вас изменить эту позицию?
О: Бюджет не просто напряженный, он сверхнапряженный! Что такое по итогам двух месяцев увеличить расходы на 7 млрд. грн.? Это, по сути, месячный уровень доходов бюджета. Мы как бы добавляем еще один месяц работы нашей экономики.
В: Могут ли займы стать неким «оперативным костылем» для бюджета? О: При всей напряженности бюджета он продолжает оставаться реальным. Мы бы не пошли на то, чтобы брать на себя нереальные обязательства.
В: Но те же поступления от приватизации правительство не может гарантировать.
О: Поступления по приватизации мы не можем гарантировать. Но мы уверены, что, например, размещение через IPO определенного пакета акций «Укртелекома» даст хорошие результаты.
В: Какого пакета?
О: Определенного. Правительство утвердило 7 марта план размещения по «Укртелекому».
В: Когда и как это пойдет?
О: Пока конкретный план разрабатывается.
В: Это будет, вероятно, Лондон?
О: Да. Что касается сроков, то рассматриваются два основных варианта — либо июньское размещение, либо сентябрьское-октябрьское.
В: Основная цель размещения — уточнить реальную капитализацию «Укртелекома»?
О: Конечно. Мы должны определить реальную капитализацию, реальную рыночную стоимость. Вы же понимаете, что рыночная стоимость активов — это величина очень изменчивая. Она зависит от многих условий. Поэтому выход на размещение на фондовых биржах для нас оптимальный вариант.
В: Какова ваша оценка приблизительной стоимости «Укртелекома»?
О: Я не хотел бы давать такие оценки.
В: Как вы относитесь к точке зрения некоторых экспертов относительно того, что стоимость «Укртелекома» постоянно уменьшается в связи с ростом конкуренции и старением основных фондов?
О: Я так не думаю. Активы Украины недооценены. Если бы мы попытались «Укртелеком» продать два года назад, мы бы за него не взяли такие деньги, какие можем взять сейчас. Украина только-только входит в полосу более или менее реальной оценки ее активов. Более того, в связи с тем что у нас реальный фондовый рынок отсутствует, нам к этому идти еще достаточно долго. Есть объективные факторы, которые влияют на уменьшение стоимости «Укртелекома». Безусловно, это в первую очередь наличие конкуренции. Это и старение основных фондов и масса объективных факторов. Но есть главный фактор — рыночная недооценка активов украинских компаний. Это касается не только «Укртелекома». Если бы пять лет назад поставили в план приватизации 10 млрд. грн. — над нами смеялись бы, никто не считал бы это реальным! Мы тогда ориентировались на 400-600 млн. грн.
В: Какие еще активы государства планируется провести через IPO?
О: Этим вопросом более детально занимается ФГИУ. По «Укртелекому» совершенно очевидно, что размещение должно пройти. Я считаю, что для крупных, системообразующих объектов тоже желательно публичное размещение пакетов. Но все это требует серьезной подготовки.
...о банковской системе
В: Ваше правительство поставило перед собой достаточно амбициозный план экономического роста. Экономический рост тесно связан с количеством денег в экономике. В то же время НБУ сейчас жестко монетарными методами регулирует инфляцию. Есть ли противоречия между правительством и Нацбанком, и как они решаются?
О: Как раз сейчас я бы с удовлетворением отметил очень согласованную политику НБУ и правительства. Я не считаю, что НБУ проводит слишком жесткую монетарную политику. У меня совершенно нет претензий к работе НБУ. Я думаю, что та цель, которую мы перед собой поставили — инфляция в 7,5%, — крайне трудно достижима. Но она требует именно такой выверенной политики Нацбанка. Особенно в условиях очень серьезного отрицательного сальдо нашего торгового баланса. Этот фактор сильно настораживает. Сейчас я бы хотел только одного, чтобы НБУ продолжал такую же политику, которую он сейчас проводит.
В: А не было ли планов ослабления гривни для выравнивания сальдо?
О: Я бы даже не хотел на эту тему рассуждать. Любые рассуждения по этому вопросу министра финансов приводят к нестабильности, а мы за то, чтобы из этого здания не исходили непродуманные заявления.
В: НБУ сейчас борется с чрезмерным по его мнению присутствием валюты в экономике. Вы считаете это разумной политикой?
О: В перспективе это, безусловно, разумно. Но в перспективе. Сейчас, наверное, резких движений в этом направлении НБУ делать не надо. Пока Нацбанк, слава Богу, кроме разговоров на эту тему, ничего и не делает!
В: Банковская система полностью открыта для иностранных инвестиций. Вы не видите угрозы превышения некоего критического уровня присутствия иностранного капитала в банковской системе?
О: В плане стабильности финансовой системы я не вижу особых угроз. С точки зрения реализации каких-то серьезных национальных программ, я, безусловно, приветствовал бы преобладание национального капитала. Хотя это вовсе не означает, что я скептически отношусь к присутствию иностранцев. Нам просто труднее с ними работать. Нам легче работать с людьми, которые близки к нам по менталитету, для которых, в конце-концов, патриотизм — не абстрактное понятие. Вот мы собираем банкиров и говорим об общенациональных задачах, к примеру, о подъеме авиационной промышленности. Что говорит, например, для Райффайзенбанка, национальная программа поддержки авиастроения? Только однО: возможность заработать на этом. Для наших банкиров она означает еще и какую-то реализацию национальной идеи. Но зарубежный капитал также нужен Украине, потому что это большие деньги.
В: Из крупных финучреждений украинскими остаются только госбанки и «Приват».
О: Давайте скажем откровеннО: «Приват» только по вывеске национальный. Что касается Укрэксимбанка и Ощадбанка — это действительно два крупных системных банка, которые, безусловно, сейчас пока должны оставаться в государственной собственности. В частности, на Укрэксимбанк мы возлагаем большие надежды относительно оказания поддержки серьезным экспортным проектам. Этим он сейчас не занимается, а должен по своему статусу. Ведь у нас отрицательное торговое сальдо. Наша цель — поддерживать экспорт как только можно, в том числе и путем кредитования.
В: Будет ли правительство инициировать смену менеджмента вслед за Ощадбанком и в Укрэксимбанке?
О: Безусловно, правительство инициирует замену руководителей государственных структур, различных ведомств, крупных предприятий, в том числе и государственных банков. Не ради того чтобы заменить Петрова на Иванова, а ради изменения политики банка. Мы не совсем удовлетворены той линией, которую проводит Укрэксимбанк. Чего ему не хватает? Я не знаю, давайте разбираться. Но то что этот банк должен выйти на первый план в экспортной поддержке нашей экономики с точки зрения финансирования крупных серьезных проектов, у меня сомнений не вызывает.
...о правительственной дипломатии
В: На пороге ВТО мы оказались с открытым внутренним рынком и недостаточным уровнем информированности о конкретных деталях подписанных протоколов…
О: Я абсолютно ответственно заявляю: мы открыли свой рынок в 2005 году так, что больше сделать уже невозможно. Мы практически обнажили себя. Откуда у нас такое колоссальное отрицательное сальдо — $7 млрд. по товарам? Пусть, предположим, $3 млрд. дало повышение цены на газ, энергоносители. А $4 млрд. — реальные товары! И у нас негативное сальдо в торговле не только с Россией, где это, по крайней мере, объяснимо. Но с целым рядом других стран у нас почему-то также негативное сальдо торгового оборота. Где работа наших посольств за рубежом, где активная работа Минэкономики? Где продвижение отечественных товаров дипломатическими путями? Посмотрите, как действуют послы иностранных государств, когда задеваются интересы их компаний. Они тут же начинают обивать пороги. Они жестко ставят вопрос о защите интересов собственных компаний. А вы можете привести хоть один пример, когда украинский посол поступил так же в какой-нибудь стране?
В: Будет ли работа посольств контролироваться Кабмином после принятия закона «Об основах внешней и внутренней политики», проект которого разрабатывается правительством?
О: Улучшить эту ситуацию очень непросто. Мне трудно себе представить, чем руководствовались авторы конституционных изменений, когда предполагали, что президент изолированно от правительства может проводить внешнюю политику. Как можно оторвать внешнюю политику от внутренней? Но еще более удивительно, как можно считать, что в составе Кабмина могут работать два министра, не разделяющие политику правительства? Политика должна быть единой и должна быть нацелена на реализацию национальных интересов.
В: В ходе недавнего визита правительственной делегации в Ливию Александр Зинченко вез Муаммару Каддафи письмо от президента, а Константин Грищенко — от премьера. Намерено ли правительство выстраивать альтернативную систему дипломатии в связи с тем, что его не допускают к внешней политике?
О: Мне не хотелось бы на этом этапе раскрывать эту сложнейшую проблему. Для Украины мало пользы от такой раздвоенности. Например, президент собирается с официальным визитом в Россию. Правительство не участвует в подготовке этого визита. Я даже не знаю, какие темы будут обсуждаться. Нормально это?
...о внутренней политике и реформах
В: Недавно руководство «Укрнефти», недовольное рентными ставками, заявляло о возможном прекращении добычи на отдельных месторождениях. Правительство собирается что-то делать со ставками или руководством «Укрнефти»?
О: Что может сделать правительство, если президент дважды накладывал вето на закон об акционерных обществах в части изменений кворума для собрания акционеров? У государства 50%+1 акция компании. Этого недостаточно для замены менеджмента. Управляющий этой компании не осуществляет политику правительства, не выполняет его решений. Я не прокурор, но думаю, что он совершает деяния, предусмотренные Уголовным кодексом Украины. К примеру, «Укрнефть» не перечислила в бюджет более полумиллиарда гривень обязательных платежей, которые предусмотрены в бюджете 2006 года. Если бы во всех ветвях власти было согласие, то этот управляющий компанией давно ответил бы за грубое нарушение закона о госбюджете. Эта компания сейчас по сути дела эксплуатирует ресурсы государства ради решения только своих задач. Политические разногласия между секретариатом президента и Кабмином, отсутствие согласия в обществе по ряду важных проблем мешает правительству навести порядок. Если бы президент подписал упомянутый закон, давно был бы заменен руководитель этой компании, и «Укрнефть» выполняла бы те задачи, которые ставит правительство.
В: А как насчет того, что рентную плату правительство дерет непомерную?
О: Что значит дерет? Это государственная компания! Она должна выполнять те нормативные документы, которые принимает правительство. Сколько надо, столько и будем устанавливать. Государство как собственник заинтересованно и чтобы платежи были приличные, и чтобы компания развивалась.
В: Какова позиция правительства и ваша личная относительно возобновления деятельности СЭЗ и ТПР?
О: Во-первых, нет реальных проектов. Мы сказали всем, что закон о госбюджете дает возможность реализации проектов на ТПР, в технопарках. Мы отменили нелепость, сделанную правительством Тимошенко. Однако желающих использовать эти преимущества не нашлось. Я знаю, почему сложилась такая ситуация. Те, кто поверил государству, были обмануты. Рисковать никто больше не хочет.
В: Как вы относитесь к точке зрения, что должны быть восстановлены все проекты в СЭЗ и ТПР, которые действовали до принятия правительством Тимошенко соответствующего решения?
О: Я считаю, что эти проекты необходимо рассмотреть снова. Рассмотреть экономическую эффективность, отношения с бюджетом: платежи и т.д. Мы несем ответственность за их деятельность и не можем в автоматическом режиме восстановить все эти зоны. Причиной отмены в марте 2005 года спецрежимов инвестдеятельности назывался черный импорт. После закрытия СЭЗ и ТПР количество черного импорта не уменьшилось, а, наоборот, даже увеличилось.
В: Когда правительство будет готово перейти от затыкания дыр к системным реформам?
О: Я надеюсь, что во второй половине года мы приступим к проведению реформ, несмотря на сложную ситуацию в стране. В частности, речь о Налоговом кодексе, работу над которым мы обязались закончить до мая. Это не только снижение ставок, это изменение администрирования, переход только к бухгалтерскому учету. Это системный, комплексный документ. Развитие экономики идет в нужном русле. Мы надеемся, что рост доходов населения, ценовая и социальная стабильность позволят людям понять, что наступило время для проведения серьезных структурных преобразований.
Но та же налоговая, судебная реформа, реформа в ЖКХ — непростые процессы. Они требуют согласия всех ветвей власти. Можно ли проводить реформы, если президент будет ветировать законы, которыми они вводятся в действие? Наверное, нельзя. Значит, надо сесть с президентом и сказать: давайте договоримся, что обществу необходима судебная реформа, давайте вырабатывать единую концепцию ее проведения. Тогда 226 голосов в парламенте обеспечено, подпись президента под законопроектом обеспечена. Но как мыслится судебная реформа, когда мы принимаем закон, а президент его ветирует? Абсолютно неверно, что президент у нас как британская королева. У него остались колоссальные полномочия: вся структура исполнительной власти на местах, все губернаторы, главы администраций. Президент назначает руководителей силовых структур — Минобороны, СБУ. Поэтому невозможно проводить структурные реформы без единого понимания этих реформ с президентом страны, кто бы им ни был. Правительство не может в одиночку реализовать структурные реформы. Что может произойти? Как только правительство приступит к реализации реформ, пойдет противодействие со стороны президента. Не только противодействие, но и прямая критика. Оппозиция также не останется в стороне. И в обществе начнутся сомнения, что кто-то опять что-то украл. Уровень дискуссий о реформировании нашей экономики меня всегда угнетает: мне по человечески больно, когда в Верховной Раде вся дискуссия на эту тему сводится к вопросу: «вкрали чи не вкрали». О каких серьезных реформах можно после этого говорить?
В: Будет ли продлен в следующем году мораторий на продажу земли сельхозназначения?
О: Думаю, нет.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
