Фигура митрополита Шептицкого как современниками, так и потомками воспринималась очень неоднозначно. Галичане считали его «украинским Моисеем», поляки называли изменником и нацистским коллаборантом, большевики — украинским националистом, а националистическое подполье упрекало в авторитарности. Откинув идеологические клише и псевдоисторические мистификации, попытаемся все-таки узнать, кем в действительности был митрополит Андрей.
29 июля 2015 исполняется 150 лет со дня рождения митрополита Шептицкого. Празднование на государственном уровне 150-летнего юбилея, провозглашение 2015-го Годом митрополита Андрея делает переосмысление сфальсифицированной в течение длительного времени истории чрезвычайно актуальным.
Для многих галицких украинцев Шептицкий был пророком. Соседи-поляки считали его отщепенцем, соратником нацистов и изменником польского народа и государства. Даже внутри украинских интеллектуалов оценки деятельности митрополита Андрея кардинально отличаются — кто-то считает его «отцом украинского национализма», некоторые отрицают его связи с ОУН и националистическим подпольем, другие называют авторитарным и самовластным политиком. Так кем же был митрополит Андрей, который еще при жизни пользовался колоссальным авторитетом и уважением как среди светских, так и церковных людей?
Когда известный своими антиукраинскими взглядами польский историк Эдвард Прус издал в 1985 году книгу о святоюрском владыке Андрее Шептицком, одним из главных аргументов «против» деятельности митрополита было его «сотрудничество» с немецкой оккупационной властью. Прусу, как одному из наибольших критиков ОУН и национальной борьбы украинцев в Галичине (то есть на «Східних Кресах»), не импонировала позиция митрополита относительно поддержки украинских националистов, в частности провозглашение 30 июня 1941 года в тогда еще польском Львове Украинского государства. Его труды носили откровенно пропагандистский характер, однако имели значительное влияние на восприятие Шептицкого среди интеллектуалов ПНР.
Взгляды Эдварда Пруса с удовольствием подхватила польская публицистика 1980-х годов: на страницах издания «Трибуна люда» раз за разом встречаем выпады против митрополита, которого обвиняют в шовинизме, антипольскости и коллаборации с немцами. Деятельность Андрея Шептицкого в годы Второй мировой войны, его неоднозначная оценка немецкого оккупационного правительства, связи с ОУН обоих направлений и причастность к созданию дивизии СС «Галичина» поставили его фигуру в центр многочисленных дискуссий. Дискуссий, в которых есть место не только объективной оценке личности митрополита, но и мистификациям с сознательным перекручиванием фактов.
Не совсем понятно, почему до сих пор Андрей Шептицкий не провозглашен праведником народов мира, невзирая на доказанный факт спасения им свыше полторы сотни евреев. Израильский институт «Яд-Вашем», по словам известного историка Шимона Редлиха, должен пересмотреть свою позицию относительно митрополита, а сама его фигура должна занять надлежащее место в исторической перспективе и памяти общества. К сожалению, вокруг его личности слишком много стереотипов и кривотолков, которые мешают адекватно оценить наследие самого известного митрополита УГКЦ, хотя на прошлой неделе Ватикан официально признал его праведным, предприняв первый шаг к беатификации.
Историю, как известно, пишут победители: нацистская Германия проиграла войну СССР, потому каждый, кто считал Сталина большим злом, чем Гитлера (что уже говорить об убежденных антикоммунистах!) считался «нацистским коллаборантом». Но именно Сталин первым протянул руку Гитлеру в его планах построения «нового порядка» в Европе. Следовательно, со вторым приходом большевиков в Галичину Украинская греко-католическая церковь превратилась в «катакомбную», а фигура ее многолетнего митрополита Андрея — стерта с публичного интеллектуального дискурса.
***
Антироссийские взгляды митрополита Андрея проявились еще во время войны 1914-1918 годов. Тогда после оккупации царскими войсками Галичины он был арестован за «мазепинский» сепаратизм. Только со взрывом февральских событий 1917 года Шептицкого освободили из ссылки, и он смог вернуться в родную Галичину.
Сразу к коммунистическому режиму митрополиту приобщили события 1932-33 годов, когда по указанию Сталина в УССР был организован искусственный голод. Понимая антигуманный характер советского тоталитарного государства, Шептицкий в 1936 году написал труд «Осторога перед загрозою комунізму», в которой бескомпромиссно охарактеризовал марксизм-ленинизм как идеологию, которая «ложь, обман, насилие, террор, притеснение бедных, деморализацию детей, унижение женщины, уничтожение семьи, уничтожение крестьянства и доведение всего народа до крайней бедности считает принципами своего господства».
«Золотой сентябрь» 1939 года, когда Красная Армия по договоренности с гитлеровской Германией вошла на территорию Галичины, подтвердил опасение митрополита. 27 сентября 1939 года в родительской усадьбе митрополита в Прибиличах случилась трагедия: его младшего брата Льва с женой расстреляли «энкаведисты». Причем сделали это крайне циничным способом, заставив сначала собственноручно выкопать себе могилу. Массовый террор и коллективизация, зверское мордование интеллигенции, священников, самых близких ему людей, привели Шептицкого к мысли, что «азиатский» коммунистический режим является абсолютным злом, и спасение следует искать на Западе, у агрессивной, но все же европейской Германии.
В свою очередь советские комиссары с нескрываемым страхом отмечали: «Там засел Шептицкий, мы еще доберемся до него; не покончив с Шептицким, невозможно искоренить украинский национализм». НКВД, хотя и побаивался влиятельного митрополита, однако не осмеливался уничтожить его. Но против него открыли тайное дело, вербуя людей, которые должны были вести агентурное наблюдение.
В донесении Римскому престолу, написанном в декабре 1939 года, то есть всего через три месяца после большевистского вторжения, Андрей Шептицкий так описывал ситуацию в Галичине: «С первых дней все школы были объявлены государственными. Запрещено преподавать религию; господствует систематическая тенденция развращения молодежи, пропаганда фанатичного атеизма. После комедии с так называемым плебисцитом парламент из 1400 делегатов единогласно проголосовал за ликвидацию монастырей, помещиков и крупных промышленников. А отсюда — роспуск всех монастырей. При церквях и просветительских заведениях еще работают несколько священников, есть несколько монахов и монашек в светском одеянии, которые работают обслуживающим персоналом. Собственность монастырей в городах конфискована. Все католические школы, приюты, институции, общества ликвидированы, а имущество конфисковано. Каждый, кто имел какое-то хозяйство, разорен. Нет судей, адвокатов, нотариусов, законы не соблюдаются. Во всем проявляется невероятная враждебность, ненависть к религии, духовенству; можно даже сказать — вообще враждебность к человеку».
Преступная политика «советизации» привела к тому, что с началом войны между Германией и СССР в послании «К духовенству и верующим Архиепархии» от 5 июля 1941 года митрополит приветствовал «победоносную немецкую армию, которая заняла уже почти весь край, приветствуем с радостью и благодарностью за освобождение от врага». Именно это послание часто цитируют любители обвинить в коллаборации с немцами и дискредитировать Шептицкого. В то же время, как это часто бывает, документ не рассматривают в более широком контексте взглядов митрополита Андрея на будущее независимое Украинское Государство. В частности, в этом же послании он выразил радость по поводу объединения украинских сил (речь идет, среди прочего, о компромиссе между ОУН-б и деятелями УНДО) и надежду на появление независимого государства: «Пусть теперь забудут о каких-либо партийных раздорах, пусть работают в единстве и согласии над восстановлением такой очень уничтоженной большевиками нашей экономической, просветительской и культурной жизни. Тогда есть надежда, что с Божьей помощью на основе солидарности всех украинцев возникнет Соборная Украина».
Для митрополита ГКЦ ключевой фразой было «освобождение от врага» (читай — большевиков): он поддержал провозглашение Украинского Государства во Львове 30 июня 1941 года и уполномочил своего ближайшего помощника Йосипа Слипого представлять интересы Церкви в новосозданной Украинской национальной раде (Рада сеньоров) — представительском органе украинского населения Галичины. Интересный момент — для лидеров национального движения Ярослава Стецько, Льва Ребета и Василя Мудрого было очень важно получить согласие авторитетного галицкого митрополита на данный Акт, поскольку уже на следующий день — 1 июля — они попросили об аудиенции.
Поддержка восстановления независимости, однако, не означала согласия с методами, которыми украинская националистическая молодежь боролась за свою Родину. Еще на заре своей церковной карьеры в 1908 году владыка Андрей критиковал терроризм как способ политической борьбы. Комментируя покушение на наместника Галичины Анджея Потоцкого, Шептицкий заявил: «Преступлениями нельзя служить народу, преступление, совершенное во имя патриотизма, — это преступление не только против Бога, но и против собственного общества, это преступление против Отчизны». Еще в 1930-х годах митрополит Андрей неоднократно обращался к проводу ОУН с осуждением террористических актов против членов польского правительства, призывая к «органическому труду» — лояльности, развитию украинской культуры, образования и хозяйства.
29 октября 1941 года в одном из писем Андрей Шептицкий так оценил немецкие успехи в войне с СССР: «Своей победой над российским коммунизмом немецкая армия сослужила большую службу христианству, а может, и всему человечеству. Большевики — самые заклятые враги Иисуса Христа, всякой религии и духовенства. Если победа немцев станет окончательной, большевизм перестанет существовать».
Демонстративная «поддержка» немецкого режима была не чем иным, как попыткой найти наиболее выгодный modus vivendi с оккупационной властью. Для митрополита, хорошо знакомого со сталинской тоталитарной системой, немцы были «меньшим злом». В то же время, как у человека, воспитанного во времена Австро-Венгерской монархии, сохранялся пиетет перед немецкой культурой и государством.
Однако со временем иллюзии Шептицкого по поводу немецкого оккупационного режима начинали исчезать: лидеров ОУН-б посадили за решетку, деятельность Украинской национальной рады, на которую возлагал надежды митрополит, запретили в начале 1942 года. Как он разочарованно отмечал: «Это уже не были немцы Гете».
Реализация спланированного на Ванзейской конференции в январе 1942 года «окончательного решения» — массового уничтожения еврейского населения — изменили вектор взглядов митрополита Андрея. Осознание безвыходного положения в условиях немецкой оккупации ощущается в письме от 28 декабря 1942 года: «Террор усиливается. За два месяца во Львове без суда казнили более 70 тыс. жидов. Мы пережили обыски в самом Кафедральному соборе, в моем доме. Офицеры гестапо совершали обыски в церкви, упекли в тюрьму двух иермонахов и, наверное, будут стараться завести какое-то громкое дело, основанное на лжи. Аресты продолжаются. С каждым днем становится все понятнее, что пытаются уничтожить украинскую и польскую интеллигенцию».
Митрополит Андрей не побоялся открыто выступить против нацистской политики в нескольких своих посланиях. Так, в письме к Папе Пию XII в августе 1942 года митрополит весьма критически характеризовал нацизм: «Эта система лжи, обмана, несправедливости, грабежа, извращения всех идей цивилизации и порядка; эта система эгоизма, доведенного до абсурдного предела тотального безумного национал-шовинизма, ненависти ко всему, что является хорошим и добрым, эта система представляет собой такое что-то феноменальное, что первой реакцией при виде этого монстра является немое удивление. Куда заведет эта система несчастный немецкий народ? Это может быть не что иное, как дегенерация человечества, которой еще не было в истории».
По словам Мирослава Мариновича, фатумом Шептицкого во время войны было «отчаянный поиск меньшего зла». В этом заключается трагедия не только митрополита, а каждого человека, жившего в этих «кровавых землях» меж двумя тоталитаризмами. Однако личность митрополита Шептицкого с перспективы XXI века является примером несокрушимости духа, патриотизма и мудрости. Это все помогло украинцам выстоять в огне Второй мировой войны. Поможет выстоять и теперь.
Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом
