Генпрокуратура, заявив о завершении расследования обстоятельств смерти Юрия Кравченко, вынесла свой вердикт: самоубийство. При этом ответы на многие вопросы так и не получены. Большие сомнения в скрупулезности следствия возникают и у близких и знакомых, побывавших на месте гибели экс-министра через несколько минут после его смерти. А после того как в руки журналистов попали фотоснимки с места трагедии, уверенность в том, что это все же было убийство, только возросла. Особенно когда с ними ознакомились специалисты в области судмедэкспертизы.

«Это не может быть самострел!» - заявил известный профессор-нейрохирург Николай Полищук. Об этом он говорил и раньше, анализируя протокол осмотра тела, но его мнение прокуратура почему-то не учла. А некоторые нынешние заявления следователей вообще вызвали у него удивление - в первичной документации нет и намека на приведенные ими факты. В то же время очевидное так и осталось незамеченным, пишет «Цензор.нет».

 
 
В частности, Николай Полищук как человек, имеющий богатый опыт работы в нейротравматологии и судмедэкспертизе, хотел бы привлечь внимание к нескольким основным моментам, на которых основывается его убеждение: «Я не даю каких-либо политических или правовых оценок. Я провожу анализ документации как человек, знающий судебно-медицинскую экспертизу и много лет работавший в этой области. В первую очередь меня интересовали обстоятельства гибели, и лишь в последнюю то, что погибший носил фамилию Кравченко.

С заявлениями следователей, которые утверждают, что были случаи, когда люди пытались застрелиться, делая по семь-восемь выстрелов, я могу согласиться только в том случае, если выстрелы делались в руку, ногу, пальцы. В таких случаях уже первое ранение опасно для жизни и может привести к смерти из-за потери крови, если своевременно не оказать медицинскую помощь. Тут же первый выстрел был сделан в упор из оружия, прижатого к телу. В целом его направление не характерно для ранения, причиненного человеком самому себе: оно идет снизу вверх и изнутри наружу. Очень сложно предположить, что человек может ранить себя именно таким образом, - это очень неудобно.

Во-вторых, после того как полностью раздроблены нижняя и верхняя челюсть, повреждены хрящи носа, восемь зубов, представить, что человек мог действовать целенаправленно, практически невозможно. Если производится выстрел в голову, человек, как правило, теряет сознание. Или способен передвигаться на четвереньках либо ползти. А следователи доказывают, что погибший планомерно и четко вторично выстрелил себе в голову.

 
 
Следователи также пытаются доказать, что Кравченко, произведя первый выстрел, мог прожить несколько минут или даже несколько десятков минут. Но почему при этом не было обнаружено примеси крови в легких и бронхах, нет крови в желудке? Ведь человек при этом обязательно должен был дышать. Если бы он дышал при таком ранении лица, в легкие обязательно попала бы кровь. Если бы он глотал слюну, кровь должна была попасть в пищевод и желудок. Не обнаружены там и остатки зубов. Мы знаем, что даже при ранении зуба стараются предотвратить попадание его осколков в трахею, поскольку человек может их вдохнуть. Между тем в бронхах не обнаружены ни осколки зубов, ни частички мягких тканей.

Кроме того, я не представляю себе, какая должна быть у человека сила воли, чтобы при развороченной челюсти он рефлекторно рукой не смахнул бы кровь. Однако же в протоколе судебно-медицинской экспертизы, который я видел, нет никакого упоминания о том, что ладони пострадавшего испачканы кровью. Значит, человек стрелял не сам. Если бы он производил первый выстрел в упор правой рукой, левой должен был вытереть лицо.

 
 
И еще один факт. Как после двух таких выстрелов человек мог не упасть со стула без перил? Ведь это не кресло! Два мощных выстрела - а человек продолжает сидеть на стуле, расставив ноги! После смертельного выстрела идет полная релаксация тела, и только потом наступает трупное оцепенение.

От первого выстрела на подбородке осталась штанг-марка (специфический отпечаток от цевья пистолета). А в области виска, исходя из тех документов судмедэкспертизы, которые я видел, она отсутствует. Значит, стреляли не в упор, а с какого-то расстояния от головы. Кроме того, удивляет четкость второго выстрела - перпендикулярно к виску. Если даже допустить, что выстрел осуществлен самостоятельно, на тот момент координация движений была бы не та. И именно неровный штанг-отпечаток должен был бы это доказать.

Сегодня же прокуратура заявляет, что штанг-отпечатки есть на обоих входных отверстиях. То есть существуют различия между первичной документацией и появившейся сейчас. Вопрос: почему?

По таким резонансным делам протокол автопсии должен подписывать консилиум медиков, в составе которого обязательно должен быть заведующий отделом судебно-медицинской экспертизы того бюро, где она проводилась. Нужно посмотреть, есть ли в протоколе судмедэкспертизы, на который сегодня ссылается прокуратура, три подписи, есть ли там подпись заведующего. Или, возможно, там стоит подпись лишь одного человека. Если только одного - то это в очередной раз вызывает сомнения в его заключениях. Я особенно внимательно проанализировал информацию о наличии штанг-марки на височном входном отверстии - отпечатка не было. То, что сегодня он появился, свидетельствует об искажении реального положения вещей.

 
По характеру зафиксированных ранений могу однозначно утверждать: это насильственная смерть, подобные повреждения человек не мог причинить себе сам».

Семья Юрия Кравченко, которую Генпрокуратура не сочла нужным ознакомить с результатами экспертиз, через суд будет настаивать на возобновлении уголовного дела. Мы несколько раз пытались связаться с дочерью экс-министра Ириной, чтобы выяснить, подан ли иск, однако она пока решила воздержаться от комментариев.

Между тем известно, что в прошлый раз расследование возобновили именно по требованию семьи. Когда в декабре 2005 года дело закрыли за отсутствием состава преступления, супруга покойного Татьяна обратилась в Печерский райсуд с жалобой на действия следователя. 10 февраля прошлого года суд принял решение о возобновлении расследования. Генпрокуратура подала апелляцию, однако 11 мая Апелляционный суд Киева ее отклонил, указав на погрешности, допущенные при проведении следствия.

В частности, в решении суда содержатся довольно интересные факты:

«Согласно протоколу осмотра места происшествия, тела погибшего и на основании заключения экспертизы, на месте происшествия обнаружены отпечатки пальцев, пригодные к идентификации, которые принадлежат не Кравченко, а другому лицу, а также не пригодные к идентификации отпечатки пальцев. Следственные органы не предприняли никаких мер по установлению лица, чьи отпечатки пальцев обнаружены на месте происшествия, и его возможной причастности к смерти Кравченко. В частности, не поднимался вопрос об установлении хотя бы группы крови лица, которым оставлены не пригодные к идентификации отпечатки, хотя такими возможностями экспертиза располагает уже на протяжении тридцати лет.

На указательном пальце левой руки тела обнаружена длинная - 35 см - крашеная, вырванная с достаточной силой быстрым движением волосина из головы человека, не принадлежащая Кравченко (согласно заключениям соответствующей экспертизы), однако никаких мер по установлению лица, которому эта волосина принадлежит, принято не было. В том числе не было и попыток определить группу крови человека, которому принадлежит эта волосина, установить наличие других факторов, которые индивидуализируют этого человека, например, следов употребления специфических веществ, принадлежность волоса кому-то из членов семьи, обслуживающего персонала и т. п....

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, микрочастиц пороха и следов обожженных волос вокруг входных отверстий ран не обнаружено».

 
 
Каким образом были расследованы эти обстоятельства, Генпрокуратура умалчивает. Равно как и о том, что за следы у гаража видели приятели покойного, приехавшие на место преступления после вызова жены, - еще до милиции. Об этом обстоятельстве, в частности, упомянул замначальника управления по борьбе с коррупцией ГНАУ Константин Брыль в недавнем интервью «Комсомольской правде в Украине». Как и о постоянной слежке за экс-министром и угрозах, звучавших в адрес семьи сразу после его смерти. Константин Брыль склонен предполагать, что спецоперацию по устранению Кравченко могли проводить два-три человека, и именно это убийство может иметь непосредственное отношение к «делу Гонгадзе».

Генпрокуратура, между тем, расследовала гибель Кравченко в отрыве от других резонансных дел, неоднократно отмечая, что оснований связывать их между собой нет.

Спасибі за Вашу активність, Ваше питання буде розглянуто модераторами найближчим часом

201653